Мама побранила дядю Толю за то, что он истратил столько денег, и сказала, что плохо придется станичным собакам, когда Арся станет учиться на мотоцикле. Она, конечно, пошутила, потому что Арся хорошо знает мотор: он три года занимался в школьном физическом кружке, и они даже разбирали мотор автомобиля. Но мы с Васькой решили на всякий случай продержать Кубрю несколько дней взаперти.

Жаль только, что Арсин мотоцикл без коляски. На заднем седле можно ехать одному: либо мне, либо Ваське.

Сегодня Арся поднял дядю Толю чуть свет, и они тарахтели на улице, а когда хозяйки стали ругаться, что они распугали всех кур и уток, то Арся с дядей Толей уехали в степь.

По сравнению с Арсиными делами мой доклад, конечно, пустяк. А все-таки я про него напишу.

Ну и страху я натерпелся, когда вышел на трибуну в нашем актовом зале, а на меня уставились целых две сотни глаз! Да добро бы, смотрели школьники, а то были там и директор Елена Николаевна, и Иван Фомич, и Капитолина Павловна, и другие учителя… И уж ладно, если бы только учителя, а то сидел и председатель колхоза товарищ Очеретько и парторг Андрей Васильевич, Сенькин отец.

В глазах у меня потемнело, и доклад вылетел из головы.

Стою я дурак-дураком, а Иван Фомич ободрительно на меня глядит и говорит потихоньку:

— Смелей, Челноков! Ведь ты же все хорошо знаешь!

Тут у меня будто выключатель какой в голове щелкнул, и сразу все осветилось. Я начал довольно тихо, а потом все громче и громче:

— В обширных южных степях нашей родины две тысячи лет назад кочевали скифы. Скифские поселения были распространены по всему Северному Причерноморью, и это могучее племя оставило в здешних краях многочисленные следы своего пребывания…

Тут у меня пошло и пошло без передышки и запинки. Я даже прочитал четверостишие из Бунина (это мне, конечно, Иван Фомич посоветовал):

Словом, когда я окончил доклад горячим призывом создать археологический кружок и спасти какие еще можно остатки далекой старины, раздались дружные аплодисменты.

В кружок записалось около тридцати человек. Сенька Ращупкин тут же сделал список на листке и вложил в свой неизменный блокнот. Не понимаю, как ему не надоедает все записывать! И ведь никто его не заставляет. Старшая вожатая Капитолина Павловна очень хвалит Сеньку за эту книжечку и советует всем звеньевым брать с него пример.

В бюро кружка выбрали трех человек: Ивана Фомича, меня и Ваську Таратуту.

Потом встал председатель колхоза Мирон Андреевич и сказал, что на время похода дает нашему кружку коня с телегой, но только без конюха.

Ребята захлопали ему еще громче, чем мне, и закричали, что с конем они управятся сами: ведь они потомственные казаки.

Иван Фомич сказал мне и Ваське Таратуте, что мы трое должны собраться, распределить обязанности и выработать план работы кружка.

Скорей бы отправиться в поход!

22 июня. Мама сегодня ходит печальная: прошло ровно десять лет с тех пор, как началась война и батя уехал в районный военкомат.

Я не помню прощания с ним, мне было только два года, а Арся помнит хорошо. Он тогда перешел во второй класс, и, если бы не оккупация, он кончил бы школу в прошлом году.

Наше горе тем сильнее, что батя погиб за месяц до победы, на подступах к Берлину…

К вечеру приехал Арся с дядей Толей. Арсю приняли работать на земснаряд, где капитаном товарищ Цедейко. Арся будет работать матросом.

Я спросил с беспокойством, справится ли он с работой.

— Постараюсь. Работа тяжелая, но ведь силенка и выносливость у меня есть…

— Смотри не посрами честь семьи Челноковых! — приказал я шутливо.