Он сразу повеселел и крикнул:

— Теперь это уже не курятник, а особняк Антона Щукина! За дело, Челнок!

Я схватил лопату, он — метлу, и мы принялись чистить курятник.

К приезду женской бригады курятник преобразился в помещение, пригодное для жилья. На крышу мы наложили свежей соломы, укрепили стенки, исправили дверь. На глиняном полу стояла железная койка, в углу примостился столик, а на стенку мы повесили полку с учебниками.

Стало так уютно, что мне самому захотелось здесь пожить, и я обещал Антошке приходить к нему по субботам. Щукарь обрадовался и обещал научить меня рыбалить.

Антошка уговорился с сестрами, что они по очереди будут приходить сюда, приносить ему еду, а у него брать рыбу.

Я побежал домой, а там меня ждал Арся. Он рассердился, что я задержался: ему одному никак не удавалось переловить кур. Вдвоем мы быстро справились с ними. Меня с куриными клетками Арся усадил на грузовик, а сам повел корову.

6 августа, понедельник. Около двух недель продолжалось переселение станицы на новое место.

Скучновато и чего-то не хватает на этом высоком мысу без воды. Да делать нечего, придется потерпеть до весны, когда здесь заплещется море. А пока воду будем брать из колодцев.

Колодцы нам соорудили важные: с дубовыми срубами, с крышками, с навесом в виде шатров. И на каждом вороте намотана блестящая цепь с новеньким ведром. У нас с дедушкой Филимоном (он опять наш сосед!) общий колодец, выкопанный на границе усадеб, а у Васьки Таратуты, который теперь живет слева от нас, общий колодец с Сенькой Ращупкиным. На усадьбе Ращупкиных уже стоит гидрометеорологический пост.

На новом месте станица словно помолодела, стала нарядная. Улицы прямые, дома стоят в линеечку, палисадники огорожены не кривыми, покосившимися заборчиками, а блестящим на солнце желтоватым штакетником. По улицам тянутся ровные ряды новеньких столбов, а вверху за блестящие фарфоровые изоляторы подвешены электрические провода. Во всех домах у нас электричество. Здорово, светло!

Даже Прасковья Антиповна довольна. На старом месте электричество было только в школе, в стансовете, на почте и в других общественных местах. И скоро нам проведут радио!

На центральной площади станицы размещены общественные здания: стансовет, правление колхоза, почта, универмаг. Немного подальше — наша школа, напротив нее — пустырь, где будет выстроен клуб (на старом месте у нас клуба совсем не было). И еще — это уж просто чудо! — недалеко от центра, на берегу моря, отведено место под стадион. Там будет футбольное поле, площадки для волейбола и баскетбола, трибуны для зрителей, раздевалки для участников соревнований… Зимой футбольное поле будет превращаться в каток.

Стадион будут строить школьники, а правление даст необходимые материалы. Вот заживем!

Я эти дни копал целину около дома и делал грядки. Не легко это, но, когда мама пыталась помочь мне, я не разрешал ей. Вот если бы Арся был дома, мы бы живо управились вдвоем. Но он даже не каждое воскресенье является домой — видно, осваивает новую профессию.

Все Арсины одноклассники разъехались поступать в вузы. Маму ужасно огорчает, что один Арся работает. А я успокаиваю маму и говорю, что цыплят по осени считают: может, эти ребята еще вернутся, несолоно хлебавши.

В субботу, выполняя обещание, отправился «на дачу» к Антошке Щукарю.

Раньше Антошка не очень любил читать. Он и книгу-то в руки брал, лишь когда готовил уроки. Все свободное время он либо рыбалил, либо занимался по хозяйству. Меня очень удивило, что он попросил принести ему что-нибудь почитать. У меня как раз была книга Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», которую я прочитал с великим удовольствием. Ее я и захватил с собой.

Щукарь очень обрадовался, увидев меня, да еще с книгой. Он объяснил, что ему одному скучно «на даче», так как хозяйственных дел нет никаких, а рыбалка отнимает не все же время.