Кадрилис вернулся на командный пост, а Кутас принялся рьяно высасывать из салона песок. Он работал так проворно, что вскоре воздух явно очистился и дышать стало легче.

— А ты, Эйнора, — снова подала голос референт, — тоже могла бы не сидеть сложа руки. Уважаемый командир, — повернулась лягушка к Кадрилису, — вы уж меня простите за то, что я, всего лишь простой референт, командую на корабле, но сколько же можно терпеть такое!

— Прошу вас, отдавайте приказания, — благосклонно кивнул командир.

— Спасибо, — признательным взглядом посмотрела на него референт. — Вот ты, Эйнора, помнится, с таким рвением шила себе юбку. А ведь могла бы и сама догадаться, что надо пришить пуговицы к форменному мундиру нашего командира. Кутас, ты сейчас всё равно носишься по салону, возьми-ка у командира мундир и передай портнихе.

— Вот… передай, — покорно повторил командир, снимая с себя мундир. Как ни крути, а толковый организатор наша Лягария! Командир из неё плохонький, зато в качестве подручной командира ей просто цены нет. Только она одна догадалась спасти мундир и замечательные пуговицы. Сама всё потеряла, а из кожи лезет, чтобы командир ни в чём не нуждался! Разве это не настоящий товарищ?

Видя, как возрастает её значение, Лягария скромно потупилась, а тем временем тонкие пальчики Эйноры порхали вокруг золотых пуговиц. Заодно она накрепко пришила и пуговку внутреннего карманчика, державшуюся на последней ниточке, и, когда Кутас управился с работой, мундир выглядел почти как новый.

— Наконец-то, — с довольным видом откинулся в кресле Кадрилис.

— А сказать спасибо не нужно? — спросила Эйнора.

— Ну да, спасибо, разумеется, — спохватился командир и тут же вспомнил, что его референт, возвращая пропавшие мундир и пуговицы, никакой благодарности от него не требовала. Вот уж действительно в должности командира видишь окружающее гораздо шире и понимаешь намного глубже.

Словно угадав его мысли, референт сказала:

— Эйнора, разве можно разговаривать с командиром в таком тоне? Наш командир уже десять раз доказал, что может быть подлинным джентльменом, так чего тебе ещё?

— А того, — с достоинством ответила Эйнора, — что я просто хочу, чтобы он проявил себя джентльменом и в одиннадцатый раз.

— Ладно, — иронически подмигнула командиру референт Лягария, — пусть это будет критика снизу.

— Я вам не низ! — распрямилась в кресле Эйнора. — Только ничтожества и подлизы бывают внизу.

Лягария лишь квакнула от злости, а тем временем в диалог вмешался Кутас:

— Кадрилис… командир, мне тут пришла в голову мысль, что я мог бы пропылесосить и ваш мундир… Он весь пропесочился.

— Хорошо, что сам додумался, не пришлось тебя просить, — кивнул командир.

Кутас проворно засуетился со шлангом наперевес вокруг командирского рукава. Щенка так и подмывало рассказать приятелю всю правду о цветке, о его лопнувшем стебле и упавших лепестках. То-то удивится заяц! «Вот тебе раз, вот так штука! А дальше? А дальше-то что было?!» — воскликнет он. И тогда Кутас расскажет о птице из пепла, и о сути, о самой сокровенной сути, и ещё… ещё расскажет Кадрилису, что Эйнора совсем как морская раковина, жёсткая на ощупь, но если её ласково погладить — так же ласково, как Кадрилис когда-то огромный цветок, — то она…

Рукав прямо на глазах снова стал белоснежным. Пройдясь щёткой пылесоса по плечу, щенок принялся за сверкающий золотом погон, и чем ближе подбирался он к уху, тем задорнее блестели его глаза.