Шашлык, сделанный неизвестно из кого, Андрей попробовать не рискнул, но притворился, что жует. Кто их знает, этих дикарей, решат еще, что гости нанесли им смертельную обиду и что пора их тоже отправить на жаркое.

Понятно, что автомат под рукой, но пускать его в ход не хотелось.

Начались пляски – безумный хоровод закрутился вокруг костра, полетели взвизги, бешеный хохот заметался под потолком, застучали по полу босые и обутые ноги. Илья, отхлебнув еще, принялся деловито тискать рыжую девицу, и никто не обратил на это внимания.

Трезвыми в этом содоме оставались четверо – трое гостей и вождь, который пил, но не пьянел.

– Кархамба! – завопил он, когда на улице начало темнеть.

И веселье стихло.

Танцоры остановились, певцы замолкли, и на тупых, лишь похожих на человеческие лицах отразились тревога, печаль и страх. Одна из старух, облаченная в подобие сари, всхлипнула, рыжая подружка Ильи вздрогнула и сделала попытку отпихнуть ухажера, правда, не слишком настойчивую.

– Какой-то тут непорядок, – пробормотал Рашид.

– Кархамба, – повторил вождь и, повернувшись к гостям, пояснил: – Отдавать! Жертва! Иначе он прийти и убивать!

– Кто? – спросил Андрей.

– Он! – ответил предводитель дикарей, и в светлых глазах его метнулся ужас.

Слов вождю не хватало, умственных способностей – тем более, но зато в достатке было упорства, и он объяснял до тех пор, пока гости не уразумели, что творится в Толочине. После катастрофы в некоей «большой воде» завелся хищник, слишком крупный и быстрый, чтобы его убить, но с ним удалось как-то договориться, установить выплату «дани».

Один человек после каждого новолуния, и монстр их не трогает.

– Ну ни хрена себе! – сказал Илья. – Это что, одного из нас отдадут?

– Жребий, – произнес вождь значительно, и бритоголовый смущенно отвел глаза.

Похоже, аборигены собирались бросать жребий, дабы выяснить, кто из них сегодня отправится в пасть чудовищу – по лицам видно, что это никого не радует, но каждый готов умереть, лишь бы племя протянуло еще месяц.

Здесь никто не намеревался просить Андрея о том, чтобы он вышел на битву с чудовищем. Ни могучему предводителю, ни остальным в голову не пришло, что можно использовать чужака, оснащенного огнестрельным оружием, для решения их проблемы.

И именно поэтому Соловьеву стало неловко.

– Жребий! – повторил вождь и поднялся.

– Нет, – сказал Андрей. – Не надо. Я пойду.

Плевать на то, что это записано в сценарии, именно на подобное поведение «рыцаря» и рассчитывает неведомый кукловод, главное, что он не может допустить, чтобы чуть ли не у него на глазах сожрали вон ту дородную тетку с бусами или голого пацана лет шести, немного похожего на Рика…

Стало очень тихо, и удивленный вздох Лизы прозвучал невероятно громко.

– Ты? – спросил вождь.

– Я, – повторил Андрей. – Кто-то должен меня проводить, я не знаю дороги.

– Я с тобой, шеф! – с пьяной бравадой воскликнул Илья.

– Нет! Один! – возразил вождь, а дикари зашумели, частью одобрительно, частью недоуменно.

Одни, похоже, не могли понять, что вообще происходит, другие понимали, но не особенно верили, что один из явившихся непонятно откуда людей и в самом деле собирается отправиться в пасть монстру.

– Остаться должен только один типа, – пробормотал Илья.

– Один, – согласился вождь. – Я провожать, когда темно!

Сумерки за окнами еще только набирали силу, и до времени «жертвоприношения» оставалось не меньше часа.