- Ты очень великодушный человек, Макс. - Сказал Лонли-Локли. - Я полагал, что у тебя есть серьезный повод быть недовольным.

    - Я вовсе не великодушный. Просто у меня полно проблем поважнее, а кроме того... Кроме того, я сам виноват. Какой вурдалак меня дернул угощать тебя неизвестно чем?!

    - Твое угощение доставило мне огромное удовольствие, - заметил этот изумительный парень, - человеку просто необходим отдых от самого себя, хотя бы время от времени... Насколько я понимаю, ты не можешь доставать это изумительное средство, когда пожелаешь?

    - Честное слово, не могу! Ты же помнишь, как я сам тогда удивился...

    - Понимаю. Но если когда-нибудь... Если верить твоим словам, ты не любишь прибегать к этому способу отрешения, так что... Словом, не выбрасывай эту штуку, а припрячь для меня. Возможно когда-нибудь, через несколько дюжин лет...

    - Ну, через несколько дюжин лет, надеюсь, я смогу раздобыть все что угодно! - Самоуверенно заявил я. - А ты не захочешь повеселиться раньше?

    - Магистры с тобой, сэр Макс! Как можно! Человек не должен пренебрегать возможностью отдохновения, но недопустимо прибегать к нему слишком часто!

    - Учту! - Весело сказал я. - Какой ты мудрый, сэр Шурф, с ума сойти можно... Ничего, если я посплю на этом диване? Я к нему уже как-то привык, а в спальню я так ни разу и не поднялся. Нет у меня сил обживать еще одно новое место... Разбуди меня часа через два - три. Думаю, что после такой порции бальзама этого будет вполне достаточно, а у меня, кажется, куча дел... Или нет?... - На этих словах я закрыл глаза и распрощался со всеми Мирами: никаких снов, только один бесконечно длинный миг полного покоя.

    Когда я проснулся, в гостиной было почти темно. Окна серели скаредным сумеречным светом, толстая зеленоватая луна уже начала свое триумфальное восхождение над горизонтом... Я ошеломленно огляделся. Лонли-Локли неподвижно замер в кресле-качалке, кажется, он был занят своей знаменитой дыхательной гимнастикой.

    - Что же ты, сэр Шурф? - Растерянно спросил я. - Я же просил меня разбудить! Неужели ты научился быть рассеянным?

    - А я тебя будил, - отозвался Лонли-Локли, - через три часа, как ты и просил. Никогда не предполагал, что ты умеешь так изощренно ругаться...

    Признаться, я не понял более, чем половину слов, но я их записал. И был бы весьма тебе обязан, если бы ты разъяснил мне их значение...

    - Записал?! - Изумился я. - Грешные Магистры, что же я нес? Даже любопытно... Ну-ка, давай твой список!

    - В комнате довольно темно... - С сомнением сказал Шурф. - Наверное нам следует зажечь лампу.

    - Не нужно, я разберу. Я еще не настолько проснулся, чтобы спокойно реагировать на яркий свет. - Я с любопытством взял аккуратную маленькую картонку, где изумительно ровным крупным почерком Лонли-Локли было написано... Мне стало не по себе. Это же надо! В жизни не подозревал за собой ничего подобного: некоторые словечки я не употреблял и в худшие минуты своей дурацкой жизни. - Ой, Шурф, мне ужасно стыдно! Надеюсь, ты понимаешь, что я так не думаю...

    - Тебе не стоит утруждать себя извинениями, Макс. Я прекрасно знаю, что во сне человек может сказать все что угодно. Но мне действительно интересно, что означают эти странные слова.

    - Ладно, - сказал я, - сейчас быстренько умоюсь, мы пойдем куда-нибудь поужинать... Честное слово, мне просто необходимо выпить для храбрости, если ты хочешь услышать настоящий перевод, а не жалкие попытки припудрить кошмарную правду!

    - Это весьма разумное предложение, - кивнул Шурф, - признаться, я весьма голоден.