|
Высота сто двадцать сантиметров. Ширина — почти метр. Масло. Вместо холста — четыре доски. Согласитесь, эпитафия напоминает икону, тем более, что в центре — распятый на кресте Иисус. Как видите, вверху, два ангела держат картуш с надписью, рассказывающей о той битве. Указана и дата гибели десяти членов братства — 11 сентября 1560 года. Справа и слева — имена и фамилии героев. Над головой Христа — четыре буквы «I N R I», означающие: «Jesus Nazarenus Rex Judaeorum». Внизу, справа и слева, две группы погибших. По пять человек в каждой. У основания креста — Адамова голова, как символ бесстрашия, чистоты и веры. Ниже — образ Святого Маврикия. В левой части произведения изображён отряд пехотинцев, вышедший из стен города и спешащий на помощь соотечественникам, участвующим в кавалерийском бою. Где-то далеко видны отряды ополченцев, стекающие, точно ручейки, с городской возвышенности. Наверняка, вы узнали гавань и черепичные крыши башен Ревеля. А взлетающий в небо шпиц храма Святого Олафа? Согласитесь, он прекрасен.
— Особенно, если учесть, что там час назад убили органиста, — послышался уже узнаваемый голос полицейского инспектора. — Что? — старик от изумления разинул рот. — Да-да, — подтвердил Саар. — Господин Бартелсен убит? — задыхаясь, точно выброшенная на берег рыба, просипел смотритель. — Насмерть, — сострил инспектор. — Причём его проткнули стрелой, выпущенной из арбалета, который, судя по всему, похищен из вашего музея. — Не может быть! — А вот это мы сейчас с вами и проверим. Открывайте музей. — Сейчас. Только спущусь за ключами. Герхард Отс вернулся быстро. Скрипнули дверные петли, и старик остановился, точно поражённый молнией. — Господи! — прошептал он. — Обокрали! — А я что говорил, — отодвигая смотрителя в сторону, точно шкаф, вымолвил полицейский и шагнул внутрь. Оглядев комнату, он изрёк: — Стало быть, самострел всё-таки отсюда. Ну что ж, тем хуже для вас. — Да послушайте! — взмахнул руками Отс — арбалет — не главное! Украли створчатый алтарь конца XV века! — Так-так… — полицейский снял котелок, вытер платком вспотевший лоб и вымолвил: — К убийству органиста добавились ещё две кражи. Злополучный день. — Алтарь дорогой? — осведомился Ардашев. — Бесценный. Золотой. Предполагается, что он работы Яна ван- Эйка. Хотя некоторые говорят, что авторство принадлежит нидерландскому художнику Гансу Мемлингу. Да какая теперь разница? — На нём изображены члены братства? — Да, на створках алтаря тридцать коленопреклонённых мужских фигур. — Ещё что-нибудь пропало? — спросил полицейский. — Нет, вроде бы всё на месте… — Так «вроде» или «всё»? — проворчал инспектор. — Кроме арбалета и алтаря больше ничего не пропало. — Когда вы последний раз открывали музей? — Неделю назад уборщица приходила. И сегодня тоже должна была появиться. — А где хранятся ключи от музея? — Внизу, у самого входа. В настенном стеклянном шкафчике. — Он запирается? — Помилуйте, господин инспектор, зачем же его запирать? Достаточно обычного крючка. — А вот затем, — шея полицейского побагровела и этот цвет стал постепенно передаваться его лицу, — любезный господин растяпа, чтобы алтарь бесценный не выкрали. |
