И ответа на эти два вопроса у него не было. Для разведчика, тем более столь засекреченного, как он, это означало начало конца. Теперь время могло начать работать против него и, в таком случае, оставалось либо ложится на дно, либо бежать. Иначе ловушка скоро захлопнется. «Как бы там ни было, но паниковать раньше времени не стоит. Надо проанализировать ситуацию, — рассуждал он. — Допустим, появился предатель, который и сообщил обо мне в Охранную полицию. Откровенно говоря, это маловероятно. Я нахожусь в непосредственном подчинении всего одного человека — начальника сектора третьего отдела Региструпра РККА. Естественно, о моём существовании осведомлен и начальник Региструпра, как член Реввоенсовета Республики, но всей информацией он не владеет, потому что агенты моего уровня — штучный товар. Я не ограничен ни в финансах, ни в странах нахождения. И, если поступит приказ — могу убрать любого, где бы он не находился, хоть на краю света. И неважно, кто это будет. Враг, либо проворовавшийся советский дипломат, или завербованный английской разведкой советский разведчик. Главное, чтобы поступил приказ. Не моё дело вдаваться в тонкости. Наверное, поэтому мне и присвоили псевдоним агент «D», от английского «die» — умирать. Хотя, я бы выбрал другое слово, например «deratisator» — дератизатор — истребитель крыс, переносчиков инфекций. Ведь вся эта белогвардейская, буржуазная банда и есть заразная болезнь общества, приводящая к неравенству и угнетению. Ради торжества социальной справедливости мне приходится уничтожать гнусное капиталистическое отродье, которое никак не может смириться с грядущим поражением в Гражданской войне. Осталось несколько месяцев, и Врангель вместе со всей своей шайкой отправится вслед за Колчаком. Совсем недавно пришлось исполнить одно деликатное порученьеце здесь, в Ревеле. Казнил подлеца. Сделал это настолько ювелирно, что тупые эстляндские полицейские, наверняка, до сих пор, ничего не поняли. Да и куда им? На моём счету трупов хватает», — агент «D» улыбнулся. Он вспомнил события десятилетней давности, когда, будучи ещё в партии левых эсеров, занимался уничтожением провокаторов. Так в те времена называли секретных агентов Департамента полиции. Гоняться за ними приходилось по всему свету и потому он в совершенстве овладел многими европейскими языками. По сути дела, он приводил в исполнение приговоры и официально входил в заграничный отдел Боевой Организации. Скольких пришлось уничтожить за эти годы? Барковский, Грейгер, Соколов, Ройбах, Абашидзе… Кто-то «случайно» оступился, упав с платформы и попав под поезд на вокзале в Бирмингеме, а кого-то обнаружили в Сене. Вернее, случайно зацепили багром скелет, объеденный рыбами и раками настолько, что личность утопленника так и не установили. Как писали газеты, французская полиция не могла понять, почему труп не всплыл, хотя к его ногам или туловищу не был привязан никакой груз. Глупые. Для того, чтобы труп не всплыл необходимо всего лишь разрезать жертве живот от начала грудной клетки до самого паха.

Иногда он позволял себе вольность: перед ликвидацией оставлял жертве чёрную метку. Её мог увидеть только приговорённый. В этом был особый шик. Несчастный понимал, что его часы на земле сочтены, но поделать уже ничего не мог. Он был обречён. Полиция, как правило, эту запись, или рисунок, не замечала. «А вообще, убивать грамотно — искусство. Его не преподают в гимназии или университете, хотя, наверное, я мог бы вести такие курсы. И начал бы с объяснения, как научиться не оставлять следов на, так называемом, месте преступления и как выйти из трудной, на первый взгляд, ситуации. Допустим, у вас нет с собой перчаток, а дело не ждёт.