Спорить не было смысла. Он все равно не изменит свое мнение. Ей придется найти другой способ. Она легла в гамак и притянула его к себе

– Ладно, оставим это. Так даже лучше. Я буду знать, что ты всегда готов к занятиям любовью.

– Тогда почему бы нам не попробовать сейчас, в гамаке?

– Не сейчас, позже. – Она свернулась калачиком и положила голову ему на плечо. – Мне нравится твой сад. Когда нибудь у меня тоже будет свой сад.

– Я подарю тебе этот.

– Это не то. Я думаю, чтобы это был по настоящему твой сад, нужно его самой создавать, работать в нем, заботиться о нем.

– Это касается не только сада.

– Согласна. То же самое и с фотографией. Нужно как следует подготовиться к каждому снимку, «вырастить» его. У меня уже целый сад таких снимков. Почему ты хмуришься?

– Солнце слишком яркое. Я ненавижу яркий свет. – Он запнулся. – И что ты посадишь в своем саду?

Ронни застыла. Как же она сразу не поняла. Тогда, в заключении, яркий свет, как и темноту, использовали для пыток, не давая пленным спать, изматывая их и ломая волю.

– И сколько это продолжалось?

Гейб не стал ей лгать.

– Первые шесть недель.

Шесть недель без сна.

– Ты ничего не сказал об этом на пресс конференции.

– Это не так уж и важно.

– И позволил мне спать со светом тогда, у Фатимы. Неудивительно, что ты не смог заснуть. Почему ты мне не сказал?

– Я в любом случае не смог бы заснуть. А у тебя была своя проблема – страх темноты.

– Господи, ведь ты только спасся от этих извергов. Я бы смогла вынести темноту, ничего бы со мной не случилось, но тебе нужно было доказывать, что ты сильный мужчина!

– Хватит плакать.

– Я не плачу.

– Тогда почему моя рубашка влажная? – Он ласково погладил ее по голове.

И снова он успокаивал ее, и снова она прячется у него на груди. Ронни вытерла мокрые щеки о его рубашку и положила его голову к себе на грудь, так, чтобы на его глаза падала тень от деревьев.

– Я бы их убила.

– Забудем об этом. Я вот сейчас могу погибнуть. От твоей красоты. – Он коснулся губами ее груди. – Лучшей смерти и не придумаешь.

Она немного ослабила свои объятия.

– Замолчи. Я не хочу, чтобы ты говорил.

– Слушаюсь и повинуюсь. На самом деле, после года лишений я не прочь понежиться в ласковых объятиях.

– Тогда лежи тихо и наслаждайся. – Она погладила его по волосам.

Тишину нарушало пенье птиц. Воздух был напоен запахом цветов. Ласковый ветер убаюкивал их. Ронни почувствовала, как напряжение постепенно покидает его. Он задремал, потом погрузился в глубокий сон. Тяжесть его тела не давала пошевелиться, но Ронни и не пыталась это сделать. Она боялась даже дышать. Неподвижно лежала в гамаке, пока не наступили сумерки, а потом и совсем стемнело.

– Ронни.

Она открыла глаза и в свете луны увидела чей то силуэт.

Дэн присел рядом с гамаком.

– Я стучал, но мне никто не открыл. Все в порядке?

– Все отлично, – ответил за нее Гейб. – Он потянулся и сел. – Похоже, я заснул. – Он повернулся к Ронни. – А ты – отличная подушка.

– Лучше, чем снотворное?

– Гораздо. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Пошли, я попробую что нибудь приготовить для Дэна.

– Идите, я приду через несколько минут. Я еще не совсем проснулась.

Он с любопытством посмотрел на нее, но ничего не сказал и пошел с Дэном к дому.