|
Не то чтобы он любил публичные казни, но как не пойти с дружками, хорохорясь, а то и ставки делая, сколько жертва продержится? Особенно если это какой-нибудь душегуб или совратитель, их-то точно не жалко. Осадок, правда, все равно гадкий оставался, приходилось варенухой смывать. Один раз даже приснилось, будто самого на колесе растянули, проснулся в холодном поту. — Можно предложить ему денег, — иронично посоветовал Альк. — Перевоспитать, так сказать, материально. — А если не возьмет? — Значит, мало предложили. — А может, это высокодуховное зло? — вкрадчиво предположил Жар. — С твердыми моральными принципами? — В таком случае нам самим не грех ему продаться. Ведь добро… — Альк вслушался в звук третьей струны, поморщился и чуть-чуть, буквально на волос, подкрутил колок. — Добро как раз может раскаяться. И тогда даже зло в ужасе уступит ему дорогу. ГЛАВА 26 Крысиные детеныши рождаются голыми и беспомощными. Там же У тсарских покоев стояла стража, но при появлении Кастия тсецы даже не шелохнулись. Наоборот — старательно остекленели глазами, будто коридор внезапно утонул во тьме. Впрочем, начальник хорьков не стал злоупотреблять доверием, постучал и дождался ответа. Тсарь уже два дня как слег, и только Кастий знал: не оттого, что стало плохо, а чтобы не стало. Даже сына запретил к себе пускать, дабы лишний раз не тревожить изношенное сердце — в ближайшие несколько месяцев ему предстояло слишком много работы. — Ну, с чем явился? — Витор уже знал, что услышит. Дурные вести начальник тайной стражи приносил с иным выражением лица, эдаким задумчиво-печальным: мол, и рад бы сказать что-нибудь хорошее, да куда ж против Сашия… — Все готово, ваше величество. — Кастий непроизвольно перевел взгляд на висящую напротив кровати карту. В тсарском хранилище их было множество — и более красочных, и подробных до холмика, но Витор предпочел взять эту, прилагавшуюся к мирному договору с саврянами. Она не менялась уже семнадцать лет, хотя одно отличие с действительностью у нее было. Но такое маленькое и несущественное, что им вечно пренебрегали. — Ждем только вашего приказа. — Вот он. — Витор протянул руку и вынул из щели между подушками свиток, еще не запечатанный. Если приглядеться, то посреди Рыбки неподалеку от Йожыга можно было заметить дырочку от испачканного чернилами пера, в запале воткнутого тсарем во время обсуждения плана. Река была темно-синяя, чернила тоже, однако пятно притягивало Кастия, как убийцу — капелька крови, которую прочие считают просто грязью. Но он-то знает, что здесь произошло… — Эй! На что ты там уставился? — Тсарь нетерпеливо тряхнул бумагой и бросил ее на прикроватный столик, где уже горела свеча и лежал красно-коричневый ломтик сургуча. Начальник тайной стражи сморгнул, извинился за нерасторопность (проклятый недосып!) и поспешно развернул свиток. Впрочем, для Кастия там новостей тоже не было, его интересовала только дата. — Может, стоит перенести ее на пару дней вперед? — ненавязчиво намекнул он. — Или назад — гонец еще успеет… — Нет. — Савряне догадаются. Верхушка — так точно. — Плевать, — жестко отрезал тсарь, растапливая сургуч. |
