– Кто выбирает?

    – Все, кто ко мне подкатывает.

    – И много таких?

    – Вы же видели. - Она вдруг взяла Павла за руку. - Но вы же не собираетесь ревновать? Военные чином ниже подполковников меня не интересуют.

    – И много подкатывало подполковников?

    – Вы первый. - Она рассмеялась. - А вы просто так ссадили меня с ленточного транспорта или у вас есть план?

    – План? - Преображенский на секунду растерялся. - Ну, я… могу показать вам базу или можно посидеть в офицерском клубе. Там неплохо кормят.

    – Я ведь сержант.

    – Вы со мной.

    – А кофе там подают?

    – Натуральный, бразильский.

    – Это решает все! - Яна снова рассмеялась. - Хорошо. Идем в клуб. Но в семь часов я должна явиться к начальнику госпиталя.

    – Прибыть, - невольно исправил ее Преображенский. - У нас уйма времени. Нам вон туда, к эскалатору на уровень «Б-2».

    ***

    Пленные бесправны. Это главное условие плена. Все эти наблюдатели от Совета Объединенных Наций и независимые борцы за права человека не в силах изменить существующее положение дел. Охранникам в военной тюрьме, особенно роботам, на вопли правозащитников откровенно плевать. У них есть правила внутреннего распорядка, масса неписаных законов и программ, по которым они живут и функционируют. Главный из этих законов - возмездие. Зарядил винтовку - получи сдачи. Не смог побить врага - он будет бить тебя. Сколько ему вздумается. Все просто. Зуб за зуб.

    После десятого удара резиновой дубинкой по спине, рядовой Депп потерял чувство реальности. Ему казалось, что он попал не в трюм корабля-тюрьмы, а в гигантскую бетономешалку. С каждым оборотом бездушный строительный механизм низко ухал и бросал пленного от одной железной стенки к другой, больно припечатывая ноющей спиной к заклепкам и ребрам жесткости.

    На самом деле стенки камеры были гладкими, без ребер, и корабль не болтало. Это охранники играли в хоккей резиновыми дубинками, а вместо шайбы у них был Депп. После корректного пленения и относительно приличного обращения на пересыльном пункте космобазы «Альфа», порядки на борту тюрьмы казались просто ночным кошмаром наяву.

    – Встать, урод! - потребовал один из охранников, тот, что постоянно норовил попасть дубинкой в пах. - Смирно!

    Депп кое-как поднялся на ноги, но выпрямиться не сумел: в животе все сжалось в комок, и любая попытка принять строевую стойку оборачивалась жуткой болью. Отбили, наверное, что-то.

    – Чего согнулся, козел?! Встать прямо, нах!

    Еще один удар, теперь в живот. Сковывающая боль разлилась выше, и Депп с ужасом понял, что не может дышать. Он рухнул на колени, раскрыл рот, выпучил глаза и захрипел.

    – Чмо марсианское, - с презрением бросил охранник и плюнул Деппу в лицо. - Болт, Рыжий, оттащите это говно в сто тридцатую, к пидорам. Там ему только и место, нах. Робот, следующего!

    Путь до сто тридцатой камеры был долгим и полным страданий. Охранники не очень заботились об ощущениях пленного, держали его небрежно, трясли и периодически грубо швыряли на перегораживающие коридор решетки, ожидая, пока корабельная система безопасности идентифицирует конвоиров по лоснящимся физиономиям. Наконец все закончилось. Депп получил последнюю на сегодня оплеуху и растянулся на полу камеры.