Он написал Светлане записку, приколол ее кнопкой к кухонной двери, чтобы могла сразу заметить, открыл дверь, сделал шаг на лестничную площадку. И тут же замер. Из лифта вышли двое: один бритоголовый, другой – в бейсбольной кепке. В парне в кепке Семен мгновенно узнал водителя «шестерки». На долю секунды все растерялись: и Артист, и парни. Семен опомнился первым, заскочил назад в квартиру.

– Стоять, сука! – послышался ему вслед грозный окрик.

Семен лихорадочно закрывал замок, когда снаружи раздались едва слышные хлопки. Он резко дернулся, отпрянул в сторону, вжался в стену и так, по стене, съехал на пол, чувствуя, как рукав пиджака стремительно набухает от крови. Превозмогая боль, он достал пистолет и дважды выстрелил по двери. В темной прихожей выстрелы прозвучали как пушечные залпы.

В комнате раздался истошный вопль журналистки.

– Света, не выходи из комнаты! – крикнул Артист. – Не выходи!

Он прислушался – на лестничной площадке теперь было тихо. Сознание начало мутиться – перед глазами поплыли разноцветные круги. Злотников подумал, что надо немедленно добраться до телефона. Пополз к кухне и потерял сознание.

* * *

Часы показывали уже пятнадцать минут двенадцатого. Все были в сборе, кроме Артиста. Горобец нервно барабанил пальцами по столу. Мои парни были несколько напряжены. Они не привыкли к тому, что каждый их шаг контролируется сверху. Наше спецподразделение обычно действовало самостоятельно. Впрочем, сейчас я прекрасно понимал волнение Горобца. В том случае, если Хусаинова убьют, у подполковника будут крупные неприятности и работу он свою наверняка потеряет.

– Пастухов, в чем дело? Только что был разговор о наведении дисциплины в службе охраны, и тут же ваши сотрудники…

– Вы же знаете, сейчас везде пробки. Ну не рассчитал человек немного времени. В конце концов, у него машина могла сломаться. – Я, конечно, прикрывал Артиста. Его «мазду» разбили еще в прошлом году. Какая‑то его бывшая подружка – актриса.

– Дело тут не в расчете времени. Это опоздание лишний раз показывает ваше отношение к порученному делу. А если клиенту надо будет куда‑нибудь срочно выехать?

– А мы‑то здесь на что? Разве не охрана? – возразил Боцман. – Начинайте совещание без Злотникова. Мы ему потом все ваши инструкции передадим.

– Нет, мне просто интересно, на сколько он опоздает.

И тут телефон на столе взорвался частыми звонками. Подполковник Горобец снял трубку:

– Да? Пастухов, это тебя. Какая‑то девушка.

Я понял – случилось что‑то серьезное. Служебный телефон я не давал никому, даже Ольге. Жена всегда могла позвонить мне на сотовый.

– Сергей Сергеевич, это Светлана Корниенко. Семен серьезно ранен. Мы в Сюгафе. Ему сейчас делают операцию. – В трубке послышались всхлипывания. – Они в него через дверь стреляли!

– Все понял, Светлана. Скоро буду.

– Что с Семеном? – в один голос спросили Боцман и Муха.

– Пока не знаю. В Склифе. Полагаю, еще одна попытка покушения на журналистку. Долго же они ее искали, сволочи!

Мы, не сговариваясь, поднялись и направились к дверям.

– А совещание, Пастухов? – попытался остановить Горобец.

– Подполковник, а может, мы его проведем прямо в машине?

Горобец, видимо, настолько опешил от моей наглости, что только кивнул в ответ.

* * *

Когда мы приехали в больницу, оказалось, что нужна кровь, причем неважно, какой группы.