Будто Вождь лично одобрил её стремление!

    Глава 7. Птица счастья

    Маша искренне жалела, что на дворе лето. И ничего удивительного, ведь в эту пору местным не до обсуждения политических реформ - летом здесь кипит работа, да так, что некогда даже поспать толком, не говоря уж о гуляньях и прочих увеселениях. А и то, на полях и огородах столько дел: посадка, прополка, полив, да с вредителями бороться надо, следить, чтобы скотина посевы не потравила, а потом еще урожай убирать. И это только часть, ведь и сено заготовить нужно, и за скотиной ухаживать, и заборы подлатать - да мало ли дел по хозяйству?

    Конечно, саму Машу это особенно не касалось, но все же общевистическую пропаганду пришлось практически свернуть - почти никто не приходил на собрания партячейки. Да и те, кто там бывал, нередко втихомолку тыкали в девушку пальцами и перешептывались об отношениях Маши с Весем (так она начала про себя именовать хозяина, потому что имя у него неудобоваримое, да и нелепость это - называть человека так сложно!). Мол, о революции толкует, а сама шуры-муры крутит с благородным!

    Маша обижалась до слез, однако же доказать им что-либо было невозможно, все равно никто не поверит, будто мужчина ее только раз и коснулся с подобными мыслями, да и то на празднике, когда не узнал (а потом, узнав, долго плевался). Ну почему, если женщина свободная и борется за революцию, то ее непременно подозревают во всех грехах и практически в глаза называют ЖДУ?

    Да еще Весь стал ее изводить - плохое настроение у него было, видите ли! Девушка как-то не выдержала да и спросила, в чем дело, с какой стати он вторую неделю кряду на людей бросается? Тот что-то буркнул насчет того, что она лезет не в свое дело, но ответить всё же соизволил. Оказывается, его беспокоило, что слишком долго нет людей Властелина, которые должны сопроводить его в столицу.

    Маша всерьез задумалась: с одной стороны, оставаться в Перепутинске, да еще без защиты белобрысого, ей теперь было совершенно невозможно - на работу ее не примут, да и староста с портным отыграются, одна дорога в ЖДУ останется; а с другой, ехать в эту самую столицу тоже не особенно хотелось. Революции делаются снизу, это Маша помнила точно. Одно дело - небольшой городок, она ведь хотела попасть куда-нибудь, где люди образованнее, чем в поселке, и совсем другое - столица! Там наверняка полно прихлебателей власти, доносчиков и соглядатаев, ее мигом вычислят!

    Да и вдруг этот Властелин окажется толковым и проницательным, или же белобрысый ему обо всем растреплет (она сильно сомневалась, что Весь и дальше станет ее защищать), и тогда ее как политического врага расстреляют или отправят на здешние рудники… Маша хорошо помнила, чему её учили: империалисты не остановятся ни перед чем, чтобы удержать власть над народом в своих загребущих руках!

    Но выбора у нее особенного не было, оставалось лишь ждать прибытия людей местного Властелина и каждый вечер втихомолку радоваться, что сегодня пронесло.

    Однако долго это продолжаться не могло, как бы ни хотелось того Маше.

    Однажды вечером её позвала хозяйка постоялого двора, попросила:

    - Помоги мне, быстренько. В комнате прибраться надо да постель свежую постелить!

    - А что случилось? - полюбопытствовала та, принимая стопку чистого белья (снежно-белого, хрусткого от крахмала - роскошь просто, такого даже касаться приятно!).

    - Да посланник Властелина прибыл! - ответствовала хозяйка. - А ночевать-то ему и негде, окромя как у меня. Ну, у старосты еще можно, но у него условия не те!

    Она так искренне и явно гордилась своей гостиницей (так Маша по привычке называла постоялый двор), что у девушки не хватило духу сказать, что дома (пусть и у противного старосты) всё равно лучше, чем здесь.