Масео вдруг сообразил, что неприятельские силы должны быть огромны и совершенно несоразмерны с его силами.

Он слегка побледнел, чувствуя, что ни он, ни его маленькое войско еще ни разу не подвергались такой ужасной опасности.

Нахмурив брови, он прошептал:

— Надобно удержаться здесь во что бы то ни стало… до прибытия подмоги… А если она не придет, то умереть, сражаясь за независимость Кубы.

На больших Антиллах существует много разновидностей пчел, но самая интересная — так называемая прозябающая пчела, у которой на брюшке растет паразитный грибок из породы clavaria, живущий за ее счет. Пчела летает, работает, делает мед, не расставаясь со своим паразитом и, по-видимому, не испытывая от него никакого неудобства. Другие пчелы, как дикие, так и домашние, похожи на европейских, только крупнее их и гораздо злее. Их жало острее и ядовитее.

Ульи на Кубе усовершенствованы французскими колонистами и вполне приспособлены для защиты пчел от тропических ливней.

В гациенде, занятой отрядом Масео, тоже была большая пасека, и Мариус установил это с большим для себя удовольствием. Как только стало известно, что испанцы переходят в наступление, провансалец оставил свою пушку и, собрав около себя сорок человек, занялся таким делом, которое, по-видимому, не имело ничего общего с военными действиями.

Было очень жарко, и пчелы, вернувшись с полета, отдыхали в ульях. Мариус со своими помощниками на скорую руку заткнул отверстия ульев соломой, травой и глиной. Ульев было около трехсот, но работу закончили быстро.

Затем Мариус и его солдаты принялись перетаскивать улья из пасеки по другую сторону маленькой траншеи. Фрикетта, Долорес и все, кто следил за этими странными поступками Мариуса, бесконечно удивлялись.

— Послушайте, Мариус, что это вы такое делаете? — спросила наконец Фрикетта.

— Мадемуазель, если я вам скажу теперь, то лишу вас приятного сюрприза, — отвечал матрос. — Подождите.

Испанские войска быстро приближались. Их ядра и пули сыпались в инсургентский лагерь. Мариус и его помощники продолжали перетаскивать улья и расставлять их в ряд за траншеей.

В это время к дому подъехали два всадника. Один из них соскочил на землю возле комнаты, занимаемой молодыми девушками, и подал каждой по винтовке и по пачке патронов.

При этом он сделал под козырек и сказал:

— От полковника Валиенте.

Затем он снова вскочил на коня и уехал обратно со своим товарищем.

— Нам дают оружие, — сказала Фрикетта. — Ну что ж! Будем в таком случае защищаться и мы.

Тем временем Мариус и его помощники успели закончить свою работу, хотя и обливались потом. На каждый улей они надели по фуражке и по куртке. Фрикетта и Долорес продолжали удивляться.

А испанские войска подходили. Инсургенты открыли огонь. Динамитные пушки делали свое дело, неся смерть в ряды нападающих. Тогда испанцы решили во что бы то ни стало овладеть позицией инсургентов.

Полковник Агвилар-и-Вега предложил генералу Люку, командовавшему испанским корпусом, свой полк конных волонтеров для атаки на инсургентов. При этом он клялся, что овладеет обеими пушками и привезет их в лагерь. Генерал согласился.

Полковник построил свой полк, выехал вперед и с обнаженной саблей помчался на неприятеля, крикнув своим:

— За мной! Вперед! Да здравствует Испания!

Волонтеры помчались вихрем. Это была превосходная кавалерия, как всадники, так и кони.

Инсургенты не стали даже и ждать их, обратились в бегство.

— Atras!.. Atras! (Назад! Назад! ) — кричали они.

Мариус убегал первый.

Фрикетта и Долорес с негодованием глядели на этих, как они думали, подлых трусов… Но вдруг обстоятельства переменились.