Иолента, пожав плечами, проглотила еще одну виноградину.

– Буди ее, Северьян. Пора трогаться. Я разбужу Балдандерса, и мы разделим деньги и ношу.

– Я не пойду с вами, – сказал я. Доктор вопросительно воззрился на меня.

– Мне нужно вернуться в город. Там у меня дело к Ордену Пелерин.

– Тогда ты можешь идти с нами до главной дороги. По ней будет гораздо скорее.

Быть может, оттого, что доктор не стал ни о чем расспрашивать, мне показалось, что он знает больше, чем хочет показать.

Иолента, не обращавшая внимания на нашу беседу, подавила зевок.

– До вечера мне нужно будет поспать еще, а то мои глаза будут выглядеть хуже, чем надо.

– Хорошо, – ответил я доктору, – но, когда мы выйдем к дороге, я должен буду покинуть вас.

Доктор, отвернувшись, уже будил великана, тряся его и охаживая по плечам тростью.

– Как пожелаешь, – сказал он – возможно, мне, возможно, Иоленте.

Я погладил Доркас по голове и шепнул ей на ухо, что пора вставать.

– Зачем ты это сделал? Мне снился такой прекрасный сон – очень подробный, все, как на самом деле…

– Мне – тоже. До того, как я проснулся.

– Значит, ты уже давно на ногах? А яблоко – мне?

– Боюсь, это – все, что достанется тебе на завтрак.

– А мне и не нужно большего. Взгляни, какое круглое, красное! Как там говорилось – «красен, как яблоки…». Нет, не помню. Хочешь откусить?

– Я уже ел. Мне достался гранат.

– Оно и заметно – у тебя все губы измазаны соком. Я уж решила, что ты всю ночь сосал кровь.

Наверное, слова ее здорово потрясли меня – Доркас тут же добавила:

– Ты – совсем как черная летучая мышь, нависшая надо мной…

«Балдандерс уже сидел и тер глаза кулаками, словно обиженный ребенок.

– Ужасно, когда приходится вставать в такую рань, верно? – сказала ему Доркас. – Тебе тоже снился сон, добрый человек?

– Никаких снов, – отвечал Балдандерс. – Мне никогда ничего не снится.

Доктор Талое взглянул в мою сторону и покачал головой, точно желая сказать: «Случай безнадежный».

Балдандерс, с виду вполне пришедший в себя, уставился на Доркас:

– А ты кто такая?

– Я…

Доркас испуганно взглянула на меня.

– Это Доркас, – сказал я.

– Да. Разве ты не помнишь? Мы встречались вчера вечером за кулисами. Ты… твой друг познакомил нас, и сказал, что тебя не нужно бояться, потому что ты злой только понарошку. На сцене. И я ответила, что понимаю, потому что Северьян, например, творит ужасные вещи, а сам – такой хороший, добрый… – Тут она снова оглянулась на меня. – Помнишь, Северьян?

– Конечно. Пожалуй, тебе незачем бояться Балдандерса, хоть он и забыл тебя. Да, он огромен, но величина его – все равно, что мой плащ цвета сажи, делает его гораздо страшнее, чем он есть.

– Чудесная у тебя память, – сказал Доркас Балдандерс. – Вот бы и мне так все помнить…

Голос его рокотал, словно катящийся с горы валун. Пока мы беседовали, доктор Талое извлек откуда‑то денежный ящик и теперь встряхнул его, чтобы привлечь наше внимание.

– Друзья мои! Я обещал вам честно и поровну разделить доходы от нашего представления, и, когда дележ будет завершен, мы отправимся в путь. Балдандерс, повернись сюда и протяни руку.