|
Туда пройдём без боёв, но учитывай стёртые ноги и дрисню, впрочем, не тебя учить. Тащи на конюшню, найдёшь, где формируют обоз, и грузись, а мы подойдём. В арсенал пустили одного Щавеля, да и то придирчиво сверив грамоту с личиной предъявителя. Сидевший за столом стражник в мятой синей форме был немолод и своё дело знал крепко. — Где найти Лузгу? — спросил Щавель. — Боярин имеет нужду в огнестреле? — заинтересовался страж. «Не боится узнавать. Случись что, напишет в отчёте о постороннем, сующем нос не в своё дело», — оценил Щавель качество поставленной службы и пояснил: — Я по личному делу. — Придётся обождать здесь, его сейчас вызовут, — вежливо, но непреклонно ответил стражник, зацепил проходившего мимо работника и услал за поручением. О проходе Щавеля вглубь арсенала, пусть даже в бронную, речи более не шло. Стражник задержал любопытствующего посетителя, невзирая на его звание. Торчать под его пристальным взором пришлось недолго. Лузга объявился споро. Был он одет в синий комбинезон, собран и деловит. — Пропусти со мной, — попросил он. Стражник умакнул перо в чернильницу, вывел запись в гроссбухе, придвинул Лузге. Лузга накарябал пояснение. Страж набросал на бланке данные из грамоты, протянул разовый пропуск Щавелю. — Идём, — Лузга потянул толстую, ладно пригнанную дверь, обитую железными полосами. Они окунулись в атмосферу неслышной снаружи складской работы: по коридору сновали умельцы, из помещений доносился стук, бряканье, клацанье. Тревожаще и вкусно пахло начищенной сталью и оружейным маслом, доносило похабную вонь керосина. — Строго у вас тут, — одобрил Щавель. — Наш солнечноликий сам не свой до огнестрельного оружия, — съязвил Лузга. — Спит и видит захват кремля вооружёнными соратниками. Да ты сам знаешь, как оно бывает. Собрались молодцы на Софийской стороне, подвезли телегу стволов, построились и вперёд, прокладывать в царство свободы дорогу. — Ты об сём только со мной треплешься или со всеми подряд? — спросил Щавель. — Одичал ты в своей деревне, — зыркнул на него Лузга. — Здесь столица, и речи здесь столичные, окстись! — Что, неужели светлейшему не доносят? — Наушничают, козлы, — не стал отрицать Лузга. — Смотри. Познакомишься с чёрными врачами. Лузга гмыкнул и торопливо пригладил с боков ирокез. — Щас тебе ружейку покажу, — увлёк он Щавеля в проём. В большой комнате за длинным столом копошились бабы в комбинезонах и косынках, сноровисто протирая ветошью детали. Ближайшая к вошедшим некрасивая грудастая девка закончила собирать облезлый добела АК-74. Нажала на спусковой крючок, кинула вверх флажок предохранителя, отложила почищенный калаш в сторону. — Бабы? — не поверил глазам Щавель. — Как в Орде! — похвастался Лузга. — Они усерд нее мужиков на тупой работе. Стволы начищают на совесть. В каждую щель залезут, никакой тебе халтуры. Молодец, Наталья! — похлопал он по заду некрасивую девку и деловито увлёк спутника в дальний край комнаты, где помещался зарешёченный проход. — Неплохо устроился, гарем по месту работы организовал, — отдал должное Щавель. — Сам придумал? — Ну, а кому ещё дотукомкать? — оскалился Лузга. — Чай, в Белорецке никто больше не обучался. — Чего ж тогда плачешь, раз наука из Орды на пользу пошла? — Я давно не плачу, я радуюсь, — Лузга оскалил зубы ещё пуще, сдвинул губы, посуровел. Он стукнул кулаком в решётку: — Отпирай, Степан! Пожилой усатый страж выполз из полутьмы. На боку у него Щавель с изумлением узрел оттопыренную кожуру. Впервые за много лет он видел вооружённого короткостволом человека. |
