Элайза взглянула в зеркало. Вздернула подбородок, повернула голову.

    -  Не лишен привлекательности, - отметила она.

    -  Да, - подхватила я. - Просто чудесный. И очень привлекательный.

    -  Что подумают мужчины? - пролепетала она испуганно.

    -  Что ты - рабыня. - Я пожала плечами.

    Она вздрогнула. Но тут же снова повернулась к зеркалу.

    -  А клеймо красивое?

    -  Почему ты спрашиваешь?

    -  Просто интересно. Так красивое?

    -  Ты изучала антропологию, - напомнила я. - Можешь рассматривать институт рабства бесстрастно и объективно, как любопытное историческое явление, характерное для некоторых цивилизаций.

    -  Я рабыня! - вскричала она, пытаясь освободиться от пут на запястьях. - Понимаешь ты, что это такое?

    -  Очень хорошо понимаю, - заверила я. На ум пришел Клитус Вителлиус. - Где же твое хладнокровие? Где объективность?

    -  Я - собственность.

    -  Да.

    -  Я и не представляла, что это за чувство. - Глаза ее горели неистовым огнем. - Описать невозможно!

    -  Теперь ты имеешь возможность изучить историческое явление изнутри. Тот, кому выпало быть хозяином, тоже познает его изнутри.

    Ее передернуло: подумала, должно быть, о том, как взглянет на нее хозяин, какой силой, каким вожделением зажгутся его глаза.

    -  До сих пор, - продолжала я, - тебе были известны лишь теоретические аспекты исторических явлений. И вот впервые ты получаешь хотя бы отдаленное представление об одном из них на практике.

    Не сводит с меня взгляда. В глазах - страх.

    -  Не бойся, Элайза. Нужно только научиться доставлять мужчинам наслаждение, - рассмеялась я.

    -  Да мне мужчины вообще не нравятся!

    -  Не важно, - отрезала я. - Красивые серьги.

    Она встала. На щиколотке - цепь. Повертела головой.

    -  Красивые.

    -  Да, - подтвердила я.

    -  Я никогда не носила серег. Они слишком женственны.

    -  Ты очень женственна, Элайза, - сказала я. - И не надо подавлять свою женственность.

    Похоже, она разозлилась.

    -  Теперь для тебя с этим покончено. Мужчины этого не позволят. Заставят тебя признать свою женственность, покориться.

    -  Быть женственной - значит стать ниже мужчин!

    -  Как бы то ни было, ты женственна. - Я?

    -  Да.

    -  Джуди! - позвала она. Я не ответила.

    -  Госпожа! - Да?

    -  У меня красивое клеймо?

    -  Да. - Я рассмеялась. - Четкое, глубоко впечатанное. Тебя хорошо пометили.

    -  Этот зверь как следует прижег меня! - процедила она злобно, но - послышалось мне - зазвучали в голосе и горделивые нотки.

    -  Да, - согласилась я. - Действительно.

    -  Интересно, доводилось ли ему клеймить женщин до меня?

    -  Он воин, - напомнила я.

    Она снова принялась рассматривать клеймо, приговаривая:

    -  Глубокое, чистое.