Я отставила чашу. По его знаку расстелила меха любви - не на ложе, в ногах. Я - рабыня. Покои освещала лишь неяркая лампа.

    Клитус Вителлиус махнул рукой - и я откинулась на меха в ногах ложа. Скинув тунику, он опустился рядом. Замети 0 было, что едва сдерживается, чтобы не наброситься на меня.

    -  Я твоя! - Я протянула к нему руки. - Возьми меня хозяин.

    -  Я неравнодушен к тебе, - признался он.

    -  Будь сильным со мной, хозяин, - пристально глядя на него, прошептала я. - Я не хочу бросать тебе вызов. Не хочу сражаться с тобой. Хочу служить тебе, любить тебя. Хочу отдать тебе все, до конца, без остатка.

    Он не сводил с меня глаз.

    -  Ты не понимаешь, хозяин? Будь у меня выбор, я выбрала бы не свободу, а твои оковы.

    Женщине - это я хорошо усвоила - приходится выбирать между любовью и свободой. И то и другое по-своему ценно. Каждая выбирает по себе.

    -  Но я не оставил тебе выбора, - проговорил он.

    -  Конечно нет, хозяин. Ты - горианин.

    -  Может, я тебя продам ..

    -  Можешь делать со мной что хочешь, хозяин.

    Я в полной его власти - я только рабыня в оковах. Он, казалось, разозлился.

    -  Принеси мне вина, хозяин, - обронила я. Он изумленно воззрился на меня.

    -  Девушка всего лишь проверяет хозяина. - Я улыбнулась. И тут он с размаху ударил меня по лицу. Больно! Я почувствовала вкус крови.

    -  Думаешь, - спросил он, - если я к тебе неравнодушен, значит, буду с тобой слаб?

    -  Нет, хозяин, - выдавила я.

    На меня падала тень от рабского кольца. Рядом на полу лежала прикрепленная к кольцу цепь и ошейник.

    Он приладил тяжелый ошейник мне на шею поверх легкой стальной ленты - приковал меня к кольцу в ногах ложа. Рука его коснулась моего тела.

    -  Я вижу - ты будешь сильным со мной, хозяин.

    -  Ну и дурак же я, - процедил он, - вбил себе в голову земную девку.

    -  Я одного хочу - любить тебя, служить тебе, хозяин.

    -  И все же ты хороша.

    -  Девушка благодарна хозяину, если он считает ее привлекательной.

    -  Так ты выбрала бы рабскую долю? - вспомнил он.

    -  Да, хозяин.

    -  Шлюха.

    -  Да, хозяин.

    -  Решать все равно буду я.

    -  Да, хозяин.

    -  И я решил…

    -  Да, хозяин, - произнесла я с мольбой.

    -  …что ты - моя рабыня.

    -  Да, хозяин! - вскричала я и забилась в его руках в самом неистовом, чудовищном экстазе, какой только доводилось испытать когда-либо женщине, в рабском оргазме, доступном лишь той, кем поистине обладают.

    -  Как могу я так любить тебя, - спросил он, - если даже не владею тобой по-настоящему, если ты не до конца моя?

    -  Не знаю, хозяин.

    Клитус Вителлиус признается в любви к рабыне! Надеюсь, он не станет меня бить.

    Схватив меня за волосы, он оттянул к мехам мою голову.

    -  Мужчина может любить только ту женщину, которая принадлежит ему, принадлежит по-настоящему.