— Креативный директор. Мы говорим не о нейрохирургии. Ты просто готовишь хорошую еду по хорошей цене. Ничего сложного!

— Эй вы, хватит, — прервала их Мира. — Маме это не нужно.

Не зная что сказать, Анджи посмотрела на мать. Семья, которая всегда была для нее опорой, вдруг дала трещину.

Они молчали. Анджи думала о ресторане… об отце, которому всегда удавалось ее рассмешить, даже когда ее сердце разрывалось на части… о безопасном мире, в котором они все росли.

— Анджи может помочь, — сказала мама.

Ливви недоверчиво фыркнула:

— Она ничего не смыслит в нашем бизнесе. Папина принцесса никогда не…

— Молчи, Ливви, — сказала мама, глядя на Анджи. Мама предлагала ей место, где она могла бы скрыться от мучительных воспоминаний. Для мамы возвращение домой было ответом на любой вопрос.

— Ливви права, — сказала Анджи. — Я ничего не смыслю в ресторанном деле.

— Ты помогла ресторану в Олимпии, — заметила Мира. — Папа показывал нам газетные вырезки.

Анджи помогла вернуть успех этому ресторану. Но тогда ей понадобилось всего лишь организовать хорошую рекламную кампанию и достать немного денег на маркетинг.

— Не знаю… — проговорила она.

— Ты можешь жить в домике на берегу, — сказала мама.

Домик на берегу.

Анджи представила себе коттедж на продуваемом ветрами побережье, и на нее нахлынули воспоминания. Она всегда чувствовала себя там любимой и защищенной.

Быть может, там она опять научится улыбаться, там, где девочкой легко и часто смеялась. Она обвела глазами пустой, полный печали дом. Может, и в самом деле вернуться домой, пока она не решит, где ее место?

— Да, — медленно произнесла она. — Возможно, я смогу помочь.

Она не знала, какое чувство было в этот момент острее: облегчение или разочарование. Главное, она не будет одинока.

Мама улыбнулась:

— Папа мне говорил, что ты когда-нибудь вернешься.

Ливви сделала большие глаза:

— Прекрасно! Принцесса возвращается, чтобы помочь нам, бедным деревенским недотепам.

Через неделю Анджи была на пути в Уэст-Энд. Она уволилась из рекламного агентства, стараясь не вспоминать о том, что Конлан давно убеждал ее это сделать. Работа убивает тебя, говорил он. Как мы можем наладить отношения, если ты постоянно переутомляешься? Врачи говорят…

Городок приветливо встретил ее. Блестела еще не просохшая от дождя листва на улицах. Фронтоны магазинов, некогда выкрашенные в ярко-голубые, зеленые и бледно-розовые тона, выцвели и стали нежно-серебристыми. Проезжая по Франт-стрит, она тут же ощутила острый запах моря и сосен.

В этот сентябрьский день на улице царило оживление. Она увидела мистера Петерсона, стоявшего на пороге своей аптеки. Он помахал ей, и она помахала в ответ. Она знала, что скоро он зайдет в соседнюю скобяную лавку и скажет мистеру Таннену, что Анджи Десариа вернулась. Бедняжка, скажет он. Видите ли, она развелась.

Подъехав к светофору — одному из четырех в городе, — она притормозила, чтобы свернуть налево, к дому родителей, но океан пел свою чарующую песню, и она, свернув направо, поехала по длинной, извилистой дороге прочь из города. Слева от нее протянулся бескрайний простор Тихого океана.

Всего в километре от города начинался другой мир. Там и сям попадались объявления о сдаче внаем купальных кабинок, приютившихся над морем, однако с дороги их видно не было. Наконец Анджи подъехала к старому, заржавевшему почтовому ящику, на котором значилось: Десариа.