– Похоже, Белинде есть что рассказать тебе о своем опыте работы медсестрой, – тихо хихикнув, проговорила Марти. – Она была у вас тем вечером, когда с тобой случилось несчастье, и помогала Люку. Но, полагаю, ты уже об этом знаешь. А сегодня она помогала девочке, которая сильно обожглась.

    Мальчик повернулся к Белинде, широко раскрыв глаза и вопрошающе глядя на нее. Так значит... она – та самая медсестра, которая была у них, когда ему отрезали руку?

Глава двадцать вторая. НАПРЯЖЕНИЕ

    Белинда сразу узнала парня и потому предположила, что он тоже понял, кто она такая. Но, разумеется, он этого и не подозревал. Все время после несчастного случая, пока она была с ним, он не приходил в сознание. Белинда заметила, что его глаза погрустнели. Он недоуменно смотрел на нее.

    Он приоткрыл рот, словно собираясь заговорить, но затем поджал губы и отвернулся.

    Парень не выбежал из дома, как она боялась. Он схватился за край стола, и костяшки его пальцев побелели. Его лицо побледнело еще сильнее, чем когда он склонился над ней на дороге. Белинда хотела что то сказать, хотя бы что нибудь, но не могла ничего придумать.

    В кухню вошел Кларк, и его появление помогло снизить напряжение. Он, понятное дело, не подозревал о том, что произошло, и потому просто повесил пальто на крючок и подошел к столу.

    – Похоже, весна не за горами, – добродушно заметил он, как полагается хорошему соседу. – Дни становятся длиннее, и воздух потеплел. Вот будет здорово, когда и погода наладится! Я уже по горло сыт зимой.

    Сидящие за столом промолчали. Марти поставила перед подростками сандвичи и молоко. Белинда осторожно посмотрела на мальчика. Станет ли он есть? Она боялась, что он откажется. Но нет, он вежливо пробормотал слова благодарности и взял сандвич.

    – Как идут дела с рубкой дров? – спросил Кларк мальчика.

    Тот поднял глаза от тарелки и посмотрел на Кларка.

    – Прекрасно, – ответил он, но ничего к этому не добавил.

    – Я очень рада, что твоя мама приходила к нам шить, – вставила Марти. – С ней приятно иметь дело.

    Мальчик кивнул. Кларк подвинул стул и тоже сел за стол.

    Белинда молчала. У нее было тяжело на сердце. Она не могла объяснить, что случилось, но ей было не по себе. Задеты ее чувства, и это куда болезненнее, чем ушибы и синяки, которые она набила во время падения. Что то пошло не так. Она надеялась, что этот парень свыкнется с мыслью, что у него больше нет одной руки, научится обходиться без нее, поймет тех людей, которым пришлось ее отрезать, чтобы спасти ему жизнь. Но, судя по мрачной туче в его глазах и нахмуренным бровям, это вовсе не так.

    «Неужели он до сих пор гневается на Люка изза того, что тот сделал ему операцию? – думала Белинда. – Видимо, так». Ее мать что то сказала, и все посмотрели на нее. Белинда поняла, что вопрос был адресован ей.

    – Прости, что? – ответила она, тихонько встряхнув головой.

    – Ты не поранилась? – повторила Марти и подошла к девочке, чтобы потрогать ее лоб.

    – Нет нет, все хорошо, правда, – поспешно ответила Белинда.

    На секунду в глазах мальчика появилось беспокойство, но оно тут же исчезло, сменившись ожесточением.

    – Все хорошо, – повторила Белинда, – просто задумалась.

    Вот и все.

    – Я спросила, как чувствует себя малышка.