— Я ушел из системы нашего министерства, — пояснил Вержицкий. Он не удержался. — А вы следы видные оставляли — с блеском пустили обогатительную фабрику, место высокое заняли.

— С блеском, с блеском, — повторил Колотов, хмурясь. Он невесело усмехнулся. — И место, конечно, высокое. А через неделю поеду крупный совнархоз организовывать. Не в этом суть.

— В чем же? — поинтересовался Вержицкий. — Не скромничайте, все по-вашему вышло.

— Не совсем, — спокойно возразил Колотов. — Скорее по-вашему оборачивается — потому и разыскивал вас.

Всего мог ожидать Вержицкий, но не этого неожиданного признания. У него на секунду перехватило дыхание. Колотов наблюдал за ним точно так, как прежде это делал, — тяжелым, испытующим взглядом, люди боялись этого взгляда больше крика и выговоров.

— Как же это получается? — спросил наконец Вержицкий. — Селезнев ваш высоких процентов извлечения металла добился — неслыханные до сих пор показатели.

— Прохвост он, этот мой Селезнев, — угрюмо ответил Колотов. — К докторской степени дорогу пробивал — вот истоки этих неслыханных показателей.

— Слушайте, рассказывайте подробнее! — потребовал Вержицкий. — Я ничего не понимаю. — Он нервно провел ладонью перед глазами.

Колотов рассказывал долго, он не торопился, — каждый пустяк имел для них значение, нужно было все обстоятельно рассмотреть. Так оно и шло, это дело, с самого отъезда Вержицкого: Селезнев энергично испытывал руду, проектировщики проектировали, а он, Колотов, подталкивал всех — исследователей, проектировщиков, строителей. И не прошло двух лет, как обогатительная фабрика была успешно сдана в эксплуатацию. Даже у тех, кто сомневался еще в научном значении работы Селезнева, сомнения отпали, все найденные им закономерности подтверждались на практике, фабрика работала с неслыханной эффективностью. В этот период с Колотовым случилось несчастье, пришлось выехать из Заполярья. Скоро выехал и Селезнев — для защиты диссертации. Обратно он уже не возвратился, возглавил крупную лабораторию в институте. А затем все покатилось вниз. На руднике вскрыли глубинный массив руды, закономерности путались, противоречили одна другой. О высоких показателях речь уже не идет — мощностей обогатительной фабрики не хватает, чтобы полностью снабдить заводы комбината концентратами. Одна комиссия сменяет другую, пришлось и Селезнева оторвать от его теперешних занятий. Он, конечно, оправдался — для тех руд, что им испытывались, данные его были верны, это и опытом работы фабрики подтверждено. Ну, а если дальше руда изменилась, он ничего не может поделать — такого уникального месторождения за несколько лет не обследовать полностью, хватит на целое поколение ученых.

— Формально он прав, конечно, — сумрачно закончил Колотов. — Вот тут я и вспомнил, с какой яростью вы боролись со мной, и пустился вас разыскивать. Вы один понимали всю сложность проблемы, это сейчас надо признать. Могу сказать одно, — он опять невесело усмехнулся, — слышали бы, как я ругал себя, как раскаивался, что не сумел удержать вас, были бы вполне удовлетворены — ваша взяла. И что больше всего меня бесило — ведь почувствовал, что неспроста вы удираете от Селезнева, сразу решил — не отпущу, а не устоял, когда вы накинулись на меня.