Шестое чувство подсказывало: сейчас начнутся поучения. И не обмануло. Мне поведали о месте женщины в мироздании и цели её существования, которую начну реализовывать через уже неполных девять месяцев раз пять, не меньше. На моё возмущённое «но» Свен парировал:

— Ты любимая жена, у любимой жены много детей.

— Угу, тогда твоя мать тоже была любимая, — фыркнула я. — Рабочую силу производила. Нет уж, предохраняйся!

— Подумаю, — загадочно ответил Свен и снова сграбастал в объятия. — И отчего это мы порадовать мужа не хотим?

— Хотим, но не через расстёгнутую же ширинку! Если ты про сейчас, — смущённо добавила я, поздно сообразив, что спрашивать могли не о сексе, а детях.

— В глаза мне посмотри, — последовал странный приказ.

Я посмотрела, гадая, что такое желал узреть супруг. И немного страшно стало. Вроде, тон негрозный, вроде, не нашкодила, но мало ли?

— Моя, — по непонятным признакам удовлетворённо вынес вердикт Свен и вновь уделил внимание корзине.

Я же сидела, соприкасаясь с мужем бёдрами, смотрела и гадала, как сложатся наши отношения. В том, что их надо как-то складывать, уже не сомневалась. По сути, Свен — лучшее, что могло случиться со мной в этом мире. Романтика — это хорошо, но от костра не спасёт, гарантии и надёжности не подарит. Только вот ещё бы и любовь найти… Муж, он хороший, явно за юбками бегать не станет. Опять же общность интересов. Свен не воротил нос от диковинок, а жадно к ним присматривался. То есть вариант жёсткого домостроя отметается. Работаю ведь, хотя по нормам Средневековья должна сидеть под замком.

Мысли скакнули с достоинств супруга на обстановку камеры.

Одеяла нет, кровать жёсткая, холодная. М-да, тут и заболеть недолго, хоть в ножки именитым заказчикам, чтобы супружника выпустили. А то застудит чего. Нет уж, пусть содержат, как положено. Сомневаюсь, будто аристократы в Тауэре сидели, как уголовники. Какого чёрта?! Я такой скандал устрою!

— Что-то не так? — Свен заметил, как я пристально рассматриваю доски и проверяю лежанку на предмет сквозняков.

Стряпню мою умял, даже спасибо не сказал. Средневековый мужчина…

— О здоровье твоём беспокоюсь, — не видела смысла лгать.

Свен самодовольно улыбнулся.

— Ну вот, а говорила: не люблю. Гордая ты, Ирина.

«Ирина» он произнёс чётко, почти без акцента.

Видимо, муж полагал, я либо признаю его правоту, либо начну яростно спорить, а меня собственное имя натолкнуло на мысли о родине и занятиях Свена на этой самой родине. Возвращаться бы пора, а мужа с собой взять. Ничего, язык выучит, торговым представителем станет. Заодно и проясним вопросы дальнейшего сожительства.

Ладно, это потом. Сейчас нужно Свена освободить. И чем скорее, тем лучше.

Подскочив, метнулась к двери.

— Иранэ? — полетело вслед недовольное.

— Поцеловать, поласкать? — мигом, по выражению лица, раскусила причину хмурой мины.

— Поблагодарить и прощения попросить, — поправил муж, хлопнув по коленям. — Долго и обстоятельно, Ира, чтобы забыл о малайонце.

Начинается! Теперь каждый раз начнёт Андреасом попрекать.

— Я вытаскивать тебя отсюда пошла, — вздохнула в ответ на требования супружеского долга в экстремальных условиях: иначе «долго и обстоятельно» трактовать не могла. — К Магистру. Ты в прошлый раз ходил, я в этот.

— К вечеру отпустят, — отмахнулся Свен. — Пожурят маленько и всё. А вот малайонец, — гаденькая улыбка тронула его губы, — задержится.