Опять в подавальщицы, терпеть скабрезности посетителей и молиться, чтобы живот не мешал работать как можно дольше. А дальше на крыльцо храма, потому как нигде больше роженице не помогут.

Клиенты отвернутся, в этом не сомневалась. Новых денег не видать. Опять же неизвестно, отдаст ли Свен накопленные сбережения — девичью долю. Допустим, заберу её, но дальше-то? Всё опять упирается в местные законы, по которым женщина — обслуга.

Хотя это не так важно, хуже остаться одной. Совсем одной. Без Свена. Он успел стать частью моего мира. Пусть не принц, не единственный, но…

Сердце болезненно сжималось, ладони холодели. Даже дурнота накатила. Ну да, я забыла, что беременна. И это ещё… Свен ведь хотел ребёнка, очень хотел.

Ощущая себя героиней дешёвой мелодрамы, разрыдалась и отпустила мужа.

Пусть идёт. Я гордая, сильная, смелая, я такое дело открою! А ему счастья пожелаю. Хотела развестись, вот и разведёшься. Немного досрочно, зато больше свободного времени останется.

Не оборачиваясь, быстро зашагала к выходу, даже побежала. Толкнула тяжёлые створки и жадно глотнула воздух.

Я задыхалась.

Желудок тоже пришёл в движение. Начало мутить. Вцепившись в холодный камень стены, отчаянно боролась с организмом. Только б не вырвало! Не хочу после отстирывать, идти через весь город в непотребном виде.

Куда пойду? Не в гостиницу — там всё напоминает о Свене. Отправлюсь к Магистру. Нужно возвращаться домой, к родителям. Свен теперь не муж, а там хорошо, там меня любят. Раз уж здесь разлюбили и выкинули, как собаку.

И ребёнка не будет. Не собираюсь рожать от предателя, который вот так бросил беременную жену.

Любил он, как же! Развесила уши, Ира! Денег он хотел, секса хотел с иномирянкой. Только и всего. И чтобы она больше никому не принадлежала, потому как у вещи один хозяин.

Ребёнка тоже сделал, чтобы не ушла, навеки осталась привязанной к Галании, к дому. А я уйду! Сегодня же уйду. Из вещей ничего не возьму, ни с кем прощаться не стану. Да и с кем? Кто обо мне взгрустнёт? Муж? Так он первым обрадуется. Слуги? Сомневаюсь, будто они ко мне привязались.

Никому я тут не нужна, всем я тут чужая.

Меня всё же вырвало. Успела упасть на колени, поэтому не запачкала платье.

Снова и снова, пока желудок не перестал заходиться спазмами.

В голове стоял туман. Слёзы солёной дорожкой текли в рот, смешиваясь с рвотными массами.

Пальцы скрючились. Спина сгорбилась.

Кажется, мне что-то недовольно выговаривал нищий. Наверное, на него попало. А что я могу? Даже выпрямиться не способна, потому как очень плохо. Может, даже давление скакнуло, иначе откуда молоточки в висках?

Больно-то как! Внутри больно. И холодно, очень холодно.

Сначала Андреас, потом Свен… А я им верила, верила! Ио, за что мне это?!

— Заткнись, падаль! — раздался позади грозный голос Свена.

Кто падаль? Я? Правильно, переспала с любимым тогда человеком — значит, падаль.

Ну, ударь же, Свен Гилах, избей, как молочник! Мы с его женой обе беременные. Мы обе вам не нужны, обе не люди. Давай, больнее уже не сделаешь.

Оказалось, падаль — это нищий. Он полетел с лестницы, стоило только снова открыть рот. Затем Свен вздёрнул меня на ноги и с неожиданной тревогой спросил:

— Ты чего? Ребёнок?..

Замычала, мотая головой, и оттолкнула его. Не желаю, чтобы он меня трогал. Всё, развёлся, иди к своей Гедде! А я… Да умру я, ты не вздрогнешь.

Муж оказался настырным и сильным, спокойно поволок прочь. Потом и вовсе перекинул через плечо.

— В суд несёшь? — спросила, немного успокоившись.

— К лекарю, — не сбавляя шагу, ответил Свен.