Но как обрести эту желанную свободу, эту власть, Нина не знала. Но хотела. И ради этого была готова на что угодно.

Как-то забежал Антон. Первые слова его были:

– Что слышно от Сергея Николаевича?

– Он очень занят, Антоша,– неопределенно ответила Мажарова.– Но скоро освободится…

Ей было неловко признаваться, что жених пока ничем не дал знать о себе.

– Мне ничего не передавал?

– Господи,– раздраженно сказала Нина.– Человек только-только уехал, а ты…

– Понимаю, старуха, понимаю,– смутился Ремизов.

– Это сказка скоро сказывается, а дело…– назидательно произнесла Мажарова.

– Извини, Нинон,– виновато произнес Ремизов.– Просто все уже вот так осточертело! – Он чиркнул рукой по горлу.– Я взял и послал подальше…

– Кого?

– Ансамбль.

– Уволился? – удивилась Нина.

– Ну… Пусть кто-нибудь другой поет для пьяных рож… Понимаешь, неделю назад какой-то грузин заказывал одну песню за другой. Я, не щадя голоса, исполнял все его прихоти. А он, подлец, кинул мне всего рубль! Это было последней каплей. Нет, Антон Ремизов создан для более высокого полета, чем «Альбатрос»…

Бывший солист ансамбля улыбнулся своей шутке.

– А как у тебя с Верой?-поинтересовалась Мажарова.

– Да ну ее,– отмахнулся с гримасой Ремизов.– Рабоче-крестьянская кровь… Отсталая девица! Говорит, сначала распишемся… А на кой черт козе баян? Тоже мне богатство!

– Ясно,– усмехнулась Нина.– Не обломилось..

– Я даже рад. Свяжись с такой – крови попортишь ого-го!… Ну, чао, старушка!

– Чао.

– Если будет какой сигнал от Виленского…

– О чем речь, Антоша! Тут же звякну,– заверила его Мажарова.

Юрий Алексеевич Крюков позвонил домой в день, когда в университете вывесили списки прошедших по конкурсу абитуриентов. Трубку взяла Валентина Павловна.

– Ну как, Валюша?– взволнованно спросил кандидат наук.

– Хорошо, Юлик,– ответила спокойно и с достоинством жена.– Наш Игорь – студент! Да, да! Сама приказ читала…

У Юрия Алексеевича вырвалось какое-то нечленораздельное клокотание, потом он, справившись с нахлынувшей радостью, произнес:

– Ну что, мать, кто был прав? Я ведь говорил, что наш сын пройдет! И без всякого блата!

– Посмотрела бы, как ты сейчас пел, если бы не я,– усмехнулась Валентина Павловна.

– Валентина! – раздался в трубке строгий голос Крюкова.– Ты была у Журавского? Отвечай!

– Успокойся,– сказала жена,– у Журавского я не была. И вообще ни к кому в университете не обращалась…

Она решила ничего не говорить мужу. Во всяком случае, пока.

– Ну, слава богу,– вздохнул с облегчением Юрий Алексеевич.– Позови Игоря.

– У приятеля.

– Когда придет, поздравь от моего имени. Это же надо, еще вчера под стол пешком ходил, а сегодня – студент!

– Между прочим,– не удержалась от выговора мужу Валентина 'Павловна,– мог бы поздравить лично. Как все нормальные отцы. Хоть бы на недельку вырвался. Сын-то поступает в университет не каждый день…

– Валюша, тут у нас такая запарка!…

– А когда у тебя ее не было? – вздохнула Крюкова.