– Гурко уже показывал ювелиру. Латунь со стекляшкой. Но работа очень тонкая. Здорово кто-то подделал…

– И все же мне не до конца ясно,– признался я.– Откуда «Чайка»? Какой-то шейх?…

Капитан Линник развел руками:

– Тоже пока не знаю. Впрочем, возможно, сам жених нам признается…

…Честно говоря, когда «жених» появился у меня в кабинете в сопровождении конвоя, я понял, почему ему удавались аферы со сватовством: это был представительный мужчина с прекрасными манерами и весьма привлекательный.

– Я жертва недоразумения! – заявил Колесов чуть ли не с порога.

Я едва скрыл улыбку и переглянулся с капитаном: то же самое твердили Крюкова и Мажарова. И Ремизов…

Арестованному было предложено сесть.

– Официально заявляю,– продолжал он,– что не имею никакого отношения к этой скандальной истории! Какая-то мошенница, воспользовавшись моим честным именем…

– Ну, гражданин Колесов,– остановил я его,– насчет честного имени вы, прямо скажем, несколько преувеличили…

Услышав свое настоящее имя, арестованный вдруг словно обо что-то споткнулся, хотя и сидел на стуле. Лицо у него вытянулось, а слова застряли в горле. Однако Колесов быстро справился с собой и, видимо, моментально оценил обстановку.

– Честное слово,– улыбнулся он.– Честное слово, гражданин прокурор, в данном случае я чист, как ангел. И – хотите, верьте, хотите нет– действительно жертва.– Он помолчал и печально добавил: – Любви.

– А по-моему, чего-то другого,– заметил я.

В самом деле, когда мы до этого говорили с капитаном Линником, то не могли разобраться, почему лже-Виленский приехал к Мажаровой во второй раз: по сведениям из ориентировки, Колесов всегда, когда чувствовал опасность, умел быстро исчезнуть и никогда не возвращался на старое место.

Я попросил арестованного ответить на этот вопрос. На другие, естественно, тоже.

Колесов удобнее расположился на стуле, закинул ногу на ногу и одарил нас очередной улыбкой.

– Ну что ж, не буду осложнять вам работу,– сказал он и добавил: – И наши отношения… Надеюсь, моя откровенность будет принята во внимание…

И Колесов начал исповедоваться.

В Южноморске, как и в других городах, все шло по плану. С помощью своего «референта» Зайцева он вышел на «богатую» невесту. В заблуждение аферистов ввела квартира, в которой жила Нина, а также ее «шикарный» образ жизни – дорогие наряды, обеды, которые она задавала, и легкость в обращении с деньгами.

– Как же это вы обмишурились?-спросил я.– Стреляный воробей…

– Не могу понять,– искренне признался Колесов.– Стечение обстоятельств, гражданин прокурор… Этот местный любимец публики Ремизов подвел. Да и Зайцев оказался не на высоте, не навел справки…

Но разоблачить Мажарову помог невольно все-таки бывший солист ансамбля «Альбатрос». О том, что Нина «общежитская», Антону сообщила Вера, а Ремизов нечаянно обмолвился об этом Зайцеву.

Вот почему Мажарова так не хотела сближения своей подруги с Антоном…

Узнав о «невесте» правду, Колесов с «референтом» поспешили покинуть Южноморск. Прихватив единственную на сей раз добычу – Нинино кольцо с рубинами.

– Мелковато, Колесов,– покачал головой Линник.– Забрали у девушки золотое кольцо с настоящими камнями, а подсунули фальшивое… Ведь Мажарова вас и поила, и кормила. Икоркой, балычком… Тратилась…

– Подумаешь, тратилась,– презрительно фыркнул арестованный.