Изменить размер шрифта - +

В комнату ввалилась Крюкова. Она была в стареньком платье, сбившейся косынке и с узелком в руках.

Мажарова так и застыла с открытым ртом.

Валентина Павловна, не поздоровавшись, плюхнулась на стул.

– Нина, вы передали кому надо деньги?– задыхаясь спросила она.

– Конечно! – пришла наконец в себя девушка.– Но почему вы здесь? Вас не должны видеть у меня! Ни в коем случае!

Но Крюкова ее не слушала.

– Звонили… Инспектор…– лепетала она в ужасе.

– Откуда? Какой еще инспектор? – опешила Мажарова.

– Откуда же еще могут, как не из милиции… Про ордер говорили…

– Ордер? – воскликнула Нина.

– Ну да! Вы же сами говорили, что следователь показывал ордер на арест…

– Что вы мелете? Никто нас арестовывать не собирается! И кто вам сообщил такую чушь? – зло сказала Мажарова.

– Игорь… Сын… Меня не было дома… Позвонили. Сказали, чтобы я пришла сегодня же… Умоляю, пойдемте вместе. С повинной… Расскажем, как было…

– Успокойтесь! Слышите! Возьмите себя в руки!– зашипела на нее Мажарова.– Дело закрыли, понимаете, закрыли! И мне твердо заявили: все концы в воду…

Валентина Павловна замотала головой.

– Я читала, что чистосердечное признание учитывается,– продолжала она.– Это наш единственный шанс… Я вот уже и вещички собрала,– показала Крюкова узелок.

И сколько Нина ни пыталась ее разубедить, что идти в милицию ни в коем случае не надо, Валентина Павловна твердила свое…

 

Впервые я соприкоснулся с этой историей, когда ко мне позвонил в конце рабочего дня дежурный по горуправлению внутренних дел майор Крылов.

– Товарищ Измайлов,– сказал он,– у меня тут один посетитель… Что-то непонятное произошло с его женой… Можно, мы подъедем к вам?

– Конечно,– ответил я.

Минут через двадцать в мой кабинет уже входил Крылов с взволнованным мужчиной лет сорока пяти. Он представился: Юрий Алексеевич Крюков.

По словам кандидата наук, он, вернувшись из длительной командировки, застал дома странную картину. Дверь была не заперта, в квартире – ни жены, ни сына. Более того, исчезли почти все вещи: мебель, посуда, ковры, телевизор, транзисторный приемник, стереоустановка, шуба и дорогие платья жены, библиотека, которую они столько лет собирали для сына. Но самое удивительное – на подоконнике он нашел записку от супруги.

«Юлик, дорогой! – писала жена.– Прости! Я виновата перед тобой и Игорьком. Проклинаю себя! Господи, почему я не послушалась тебя? Я запуталась, связалась со взяточниками. Пришлось продать все. Теперь меня должны взять под стражу. Я решила пойти в милицию с повинной. Люблю тебя и сына. Твоя Валентина».

Сумбурная записка. Прочтя ее, Крюков бросился к соседям. Но никто не знал, где его жена, где сын Игорь и что, собственно, произошло. Юрий Алексеевич побежал в ближайшее отделение милиции. Там его жена не появлялась и о решении арестовать ее не было известно.

Крюков на этом не успокоился и добрался до городского управления внутренних дел. Майор Крылов по его просьбе обзвонил по телефону все райотделы милиции, районные прокуратуры, но ничего не узнал о судьбе Валентины Павловны. (Что никто из следователей городской прокуратуры не арестовывал Крюкову, я знал: за санкцией пришли бы ко мне.)

Я попытался выяснить у убитого горем супруга, о каких взятках идет речь в записке. Крюков клялся, что понятия не имеет. Мне показалось, что он был искренен. Его больше всего пугало, что с женой. А вдруг она что-нибудь с собой сделала? Основания для тревоги, как я выяснил, были нешуточные.

Быстрый переход