Я сделал еще глоток, чтобы подкрепиться, и сказал:

– Валяй.

– Это не совсем мое изобретение, – скромно заявил он. – Я натолкнулся на него, когда проводил опыты с моей машиной времени.

Я сочувственно хихикнул.

– Еще машины времени тебе не хватало. Наверно, сплошные разочарования.

– Проще простого. Я же тебе говорил – стоит мне изобрести что‑нибудь путное, как они покупают у меня права и кладут вещь под сукно. – Он отпил еще глоток “Джека Потрошителя”. – Черт бы побрал этот Международный союз историков.

– Что‑то я тебя не понял, – признался я.

– Купили. И положили под сукно.

В голосе его звучало озлобление.

– Ты хочешь сказать… Ну да!… А почему?

Он пожал узенькими плечиками и попросил Сэма налить еще два бокала.

– Они чуть с ума не посходили. Между прочим, я доказал, что Колумб никогда не открывал Америки. Даже моря в глаза не видал. Всю жизнь трудился в своей портняжной мастерской в Генуе.

Я не смог удержаться от вопроса:

– Так кто же тогда открыл Америку?

– Один грек по имени Попандополус. Впоследствии он открыл ресторан на Кубе. И это еще не все. Я могу сообщить, что Наполеон…

– Постой, – в отчаянии перебил его я. – Расскажи лучше о своем супердуперграфе.

– Сколько угодно, – ответил Ньют. – Ты, наверно, слыхал о церебрографии, или гипнопедии. Это метод обучения во сне. Смысл его в том, что к уху прикрепляется миниатюрный динамик и, пока студент спит, ему несколько раз проигрывают лекцию. К утру он уже знает ее наизусть.

– А какое это имеет отношение ко мне? – спросил я, допивая бокал.

Ньютон Браун кивнул Сэму, чтобы тот принес еще два бокала.

Сэм скорбно покачал головой и сказал:

– Мне бы вывеску здесь повесить: “Клиентам запрещается выпивать больше чем полпорции “Джека Потрошителя””.

Ньют и ухом не повел и продолжал, обращаясь ко мне:

– Проще простого. Мой усовершенствованный суперцереброграф подготовит тебя к новой профессии. Он действует по принципу гипноза, стимуляции желез внутренней секреции и сверхчувственного восприятия с помощью особого проигрывателя, работающего па больших скоростях. Гипноз улучшает восприимчивость твоего подсознания. За ночь ты приобретешь такие знания, как если бы всю жизнь посвятил изучению этого дела.

Я глядел на него во все глаза, запивая его слона Джеком Потрошителем.

– Ты хочешь сказать, что за ночь сможешь сделать из меня… скажем… водопроводчика, каменщика или кого‑нибудь в этом роде?

Его плечики приподнялись и опали.

– И еще могу сделать из тебя специалиста по бальзамированию египетских мумий. Как это делается, я разузнал с помощью машины времени. Ты погрузишься и гипнотический транс, и проигрыватель будет нашептывать тебе на ухо. А наутро информация укоренится в твоем мозгу, будто ты всю жизнь с нею жил.

– Укоренится? – спросил я.

– Укоренится, – ответил он уверенно, и показал два пальца, что означало – еще по порции.

– И тебе останется только подать заявление, чтобы тебя приняли на данную работу. С чистым сердцем ты заявишь им, что у тебя большой опыт по этой части.

Я сделал еще один большой глоток. Постепенно меня окутывало туманом.

– Надо посмотреть, – сказал я.

– Отлично, сэр, – сказал он. – У меня записаны десятки различных профессий, и ничего не стоит добавить к ним еще сотню. Главное – выбрать.

– Ш‑ш‑шо‑нибудь о‑ош‑ш‑шобенное, – выговорил я.