|
Она рассказала о том, как ей оперировали носовые пазухи. Она рассказала ему - ну просто обо всем. Вообще-то Корин не была болтливой, но в тот раз ее прямо-таки понесло. Оказалось, были целые годы и отдельные дни, стоившие того, чтоб о них вспомнить. Кстати, Форд, как выяснилось, умел замечательно слушать. - Ты не ешь, - вдруг заметила Корин, - совсем ни к чему не притронулся. - Не беспокойся. Продолжай. Охотно повинуясь, Корин снова заговорила. - У меня есть приятель, Бобби Уэйнер - в журнале он мой босс - знаешь, что он сказал мне вчера? Он сказал, что в американской поэзии есть две строчки, от которых он опупевает. Бобби обожает такие словечки. - И что же это за строчки? - Одна Уитмена: "Я - человек, я мучился, я был там", и еще твоя... только мне не хочется повторять сейчас, пока мы едим, как это называется - чау-мейн? В общем, про человека на острове внутри другого острова. Форд кивнул. Он, между прочим, часто кивал. Это, конечно же, была защитная реакция, но вполне симпатичная. - А как... как ты стал поэтом? - начала Корин и запнулась, потому что от волнения неточно сформулировала вопрос. - То есть я не о том. Я хотела спросить, как ты сумел получить образование? Ведь тебе пришлось бросить школу... когда мы последний раз виделись. Форд снял очки и, подслеповато поглядев на них, протер носовым платком. - Да, пришлось, - согласился он. - Ты учился в университете? И тебе приходилось все время работать? - простодушно допытывалась Корин. - Нет, нет. Я сперва накопил денег. Школу я кончал во Флориде и работал там у букмекера. - У букмекера, правда? Это как, на бегах? - На собачьих бегах. Их устраивали по ночам, а днем я мог ходить на уроки. - А разве закон не запрещает несовершеннолетним работать у букмекеров? Форд улыбнулся. - Я не был несовершеннолетним, Корин. Я пошел снова учиться в девятнадцать лет. Мне сейчас тридцать, а университет я закончил всего три года назад. - Тебе нравится преподавать? Форд ответил не сразу. - Я не могу писать стихи целыми днями. А когда не пишу, с удовольствием рассуждаю о поэзии. - А чем ты еще любишь заниматься? Я хочу сказать... Ну да, чем ты любишь заниматься? На этот раз Форд думал еще дольше. - Пожалуй, ничем. Занимался кое-чем. Но бросил. Вернее, мне надоело. Заставил себя перестать. Это трудно объяснить. Корин понятливо кивнула, однако ее мозг уже переключился на любовную волну. Следующий вопрос был на редкость для нее необычен, но такой, видно, выдался день. - Ты любил кого-нибудь? - спросила она, потому что ей вдруг стало страшно интересно узнать о его женщинах: сколько их было и какие. |
