Некоторые думают, что странников поразила страшная гнусарская болезнь и что даже пот, капавший с их мулов, был смертелен. А в город они спустились, изнемогая от голода и жажды — иначе как объяснить их ужасный поступок?

Но большинство уверены, что то было послание самой пустыни, которая владеет всеми землями к Югу. Она прошептала его на ухо трем всадникам, знавшим ее голос, тем, кто ночует в песках без шатров, а днем обходится без воды, кто на себе испытал ее немилость. А те передали горожанам, что пустыня требует Бетмору, что она хочет вползти на ее красивые улицы, послать ветер, несущий песок, в ее дома и храмы. Ибо ее древней жестокой душе ненавистны люди, и впредь никто не должен нарушать покой Бетморы, лишь знойный ветер будет шептать у ее ворот слова любви.

Если бы я знал, что за весть принесли и объявили у медных ворот три странника, я бы отправился в Бетмору, чтобы увидеть ее опять. Здесь, в Лондоне, мне иногда нестерпимо хочется увидеть этот прекрасный белый город. Но я не решаюсь. Ведь неизвестно, что меня ждет: ярость жестоких неведомых богов, долгая мучительная болезнь, проклятие пустыни, пытки в крохотной комнатке во дворце императора Тубы Млина или что-нибудь еще, о чем не сказали странники — быть может, самое ужасное.

ПРАЗДНЫЕ ДНИ НА ЯННЕ

(см. сборник «Рассказы трех полушарий», стр. 217)

МЕЧ И ИДОЛ

Приближался конец Каменного Века. Стоял холодный зимний вечер; солнце, ярко светившее над равнинами Тольда, никло; было безоблачно, только мрачно синело небо, на котором должны были появиться первые звезды; и поверхность спящей Земли начала застывать в холоде ночи. Тотчас же поднялись из своих нор и берлог, и встряхнулись, и осторожно вышли на охоту те из детей Земли, кому их закон велит, как только стемнеет, рыскать повсюду в поисках добычи. Бесшумно ступали они по равнине, и глаза их светились в темноте, и пути их не раз сходились и снова расходились. Внезапно на равнине появился мерцающий огонек — зловещий предвестник близкого присутствия Человека. И дети Земли, что повсюду рыщут ночами, косились на огонь, рычали и трусливо отбегали прочь; все — кроме волков. Волки подошли поближе, ибо стояла зима, и они были голодны, и тысячи их спустились с гор, и они с уверенностью говорили себе: «Мы сильны». Вокруг огня расположилось небольшое племя. Люди тоже пришли с гор и из тех стран, что лежат за горами, но именно в горах волки впервые учуяли людей и пошли за ними следом; сначала волки подбирали кости, которые племя оставляло после еды, но теперь подошли ближе и окружили людей со всех сторон. Огонь развел Лоз. Он убил маленького пушистого зверя, швырнув в него каменный топор, и собрал много красновато-бурых камней, и сложил их в длинный ряд, и положил на камни кусочки мяса этого зверя; потом разжег огонь с двух сторон, и камни раскалились, и мясо стало жариться. Вот тогда люди увидели, что волки, шедшие за ними следом, больше не хотят довольствоваться объедками на покинутых стоянках. Цепочка желтых светящихся глаз окружила людей, и если она и двигалась, то все ближе и ближе. Люди поспешно вырвали с корнем кустарник, срубили каменными топорами небольшое дерево и все это свалили в огонь, который развел Лоз, и когда на короткое время огромная куча хвороста закрыла пламя, волки подкрались и уселись еще ближе, чем прежде; а свирепые и храбрые псы, которые принадлежали племени, решили, что в схватке с волками им придет конец, как им давно уже предсказывали. Пламя набросилось на огромную кучу хвороста, быстро охватило ее, высоко взметнулось вверх с одного края и надменно поднялось над костром, и волки, видя, как этот ужасный слуга Человека упивается своим могуществом, и не зная, как часто предает он своих господ, медленно пошли прочь, будто у них были еще и другие дела. Весь остаток ночи псы выли, словно упрашивая волков вернуться назад.