– Думаешь, Затула лжет? Зачем она лжет?

– Это нужно спросить у нее…

Какое то время все молчали, «переваривая» информацию. Ее вдруг оказалось много. Избыточно много. Она ставила новые вопросы, которые – если удастся найти на них ответы, – неизбежно повлекут за собой другие…

Обнорский бросил на стол листочки ксерокопий. В нескольких местах текст, отпечатанный на принтере, был правлен от руки. Очевидно, рукой Горделадзе… Андрей снял и положил поверх бумаги очки. Прикрыл и помассировал веки. Потом обратился к Каширину:

– Ну а у тебя что за бомба, Родя? Атомная?

– Ядерная, – серьезно ответил Родион. – Боюсь, что она вообще способна сломать все наши представления о подоплеке «дела Горделадзе»…

– Ого! Ну ка, ну ка… расскажи.

– Сегодня днем я встречался с одним старым вором. Погоняло – Краюха, в миру Буханкин Рудольф Николаевич.

– Зверев дал связь? – спросил Обнорский.

– Зверев, – кивнул Родион. – Дал на всякий случай, потому что к политической и журналистской тусовке гражданин Краюха никаким боком не шьется. Я встретился с Краюхой один раз, хотел задать пару вопросов про Отца, но Рудольф Николаич сказал: «Это ваши дела. Я в эти игры не играю». И тогда я поставил на Краюхе крест… Но сегодня он позвонил сам и предложил поговорить.

***

…Когда официантка Варенька (ей было явно около сорока, и пора уже, наверно, называться Варварой…) принесла пиво, Краюха сказал:

– Спасибо, Варенька. Проследи, чтобы нас не беспокоили… Нам с человеком потолковать надо тет а тет.

Варенька кивнула, забрала и унесла от столика третий, свободный, стул, на столик поставила табличку: «Служебный». Родион, не торопясь, отхлебнул в меру охлажденного пива, помолчал, предоставляя Краюхе инициативу в разговоре. Вор закурил, пустил несколько колечек дыма и сказал:

– Вас Отец интересует?

– В общем – да, – ответил Родион.

– Не столько «в общем», сколько в связи с Горделадзе, – заметил, усмехаясь, Краюха. – Верно?

– Верно, Рудольф Николаевич. Интересуют возможные пересечения Отца с Горделадзе, Неформальные пересечения… Если, конечно, они имели место быть.

– Они, Родион Андреич, имели место быть, – твердо произнес Краюха. А потом, не торопясь, рассказал, что в конце июля был на вокзале небольшой шухер:

– Такой, знаете ли, локальный шухерочек. На моем, между прочим, вокзале. Я уж не знаю, рассказывал ли вам Зверев о деталях моей биографии или нет, а потому поясню: вся моя сознательная жизнь прошла на этом самом вокзале или рядом с ним. За исключением нескольких длительных командировок и редких гастролей… А так считай, что сорок лет я на этом вокзале. Я знаю здесь всех. И все здесь знают меня. Было бы нескромным заявить, что я обладаю здесь неким весом… Но сказать, что я не обладаю весом, было бы просто глупо. Надеюсь, вы правильно меня понимаете, Родион Андреич?

Родя кивнул. Он отлично понял вора. Вокзалы притягивали криминальный элемент всегда, во все времена. Вокзал – это круглосуточный «круговорот лохов в природе». Поезда прибывают, выбрасывают на перроны сотни и тысячи лохов: сельских портяночников, туристов, командированных. Почти все они везут с собой некий гардероб в чемоданах и деньги. Деньги везут в тех же чемоданах, бумажниках, в подкладке пальто, в трусах и в лифчиках… По всякому везут деньги.