***

Валентина Павловна накрывала стол и корила мужа за то, что не предупредил про гостя.

– Бестолковый ты у меня, Сережка, – говорила она. – Трудно было сказать, что придешь сегодня не один?

– Ну извини, Валюшка, – оправдывался премьер. – Ну закрутился, забыл.

– Ну бестолковый ты… как такого премьером назначили? Дома и нет ничего, гостя угостить нечем.

Что касается «нет ничего», то это было явное преувеличение – стол ломился. Соболев за спиной у жены подмигивал Обнорскому. Премьер снял пиджак, распустил узел галстука и выглядел сейчас не администратором большого калибра, а обычным человеком, вернувшимся домой после тяжелого рабочего дня, – чуточку усталым, не сбросившим еще груз проблем… но уже неофициальным, домашним.

Валентина Павловна хлопотала, ей помогала дочь школьница. За ужином выпили немного вина. Соболев подтрунивал над женой… Валентина отвечала тем же. Обнорский чувствовал, что в этой семье царит лад. И даже завидовал немножко. Соболев, будто угадывая его мысли, сказал:

– Жениться тебе надо, Андрей… Ты ведь тоже приходишь домой поздно? – Обнорский кивнул. – Ну вот. Приходишь усталый, злой иногда. А дома – пустой холодильник и телевизор… так? – Обнорский снова кивнул. – И никто тебя не ждет. А женатый человек приходит – его ждут. И сразу начинают пилить!

– Это я тебя пилю? – спросила Валентина Павловна. – Совести у тебя нет.

Соболев рассмеялся. После ужина мужчины перешли в кабинет премьера. Валентина Павловна принесла им горячий чай с лимоном.

– Валентина, – попросил Сергей Васильевич, – будут звонить – меня нет, нам тут с Андреем поболтать надо.

Когда жена вышла, Соболев сразу переменился в лице. И стало видно, что он устал сильнее, чем хотел показать за ужином. Он посмотрел на Обнорского и спросил:

– Ну что, Андрей Викторович? Что ты мне привез?

– Как положено, две новости. Одна плохая, вторая…

– Еще хуже, – усмехнулся премьер.

– Нет, Сергей Васильевич, вторая – хорошая.

– Начинай с хорошей.

– Расследование мы фактически закончили.

– Поздравляю. А плохая?

– Все значительно сложнее, чем можно было предположить, – сказал Обнорский.

– Это обычное дело, Андрей. Я был бы удивлен, если бы вдруг оказалось проще… Мы с тобой уже толковали на эту тему, и я – помнишь? – еще в ноябре предвидел, что ситуация вокруг исчезновения Горделадзе может существенно осложниться, что и произошло после сольного выступления Стужи с «кассетным хором» на подпевках. Ну рассказывай, что вы выяснили.

– Курить можно? – спросил Андрей.

– Да, кури, – ответил хозяин и поставил перед Обнорским пепельницу.

Андрей с удовольствием закурил, сделал глоток чаю и начал свой «доклад».

– Итак, шестнадцатого сентября в Киеве исчез Георгий Горделадзе…

***

– …что само по себе не является чем то исключительным. Как сказал, отвечая на вопрос депутатов Рады, заместитель Генерального прокурора, в девяносто девятом году на Украине исчезли 35 449 человек. Население целого города! Надо полагать, что двухтысячный не очень сильно отличается от девяносто девятого. Люди пропадали, пропадают и будут пропадать… такова реальность. И, однако же, исчезновение одного – одного единственного! – человека вызвало вдруг необычный ажиотаж. Впрочем, тогда мы еще не знали, что это первая, самая маленькая волна… Я отдаю должное вашей проницательности, Сергей Васильевич, – вы предвидели, что история будет иметь продолжение.