|
Изображение проверяю-щего замутнело, качнулось и начало кристаллизоваться. И он его увидел и услышал. Внутри у «Ботика» что-то вспучилось, лопнуло, возмутилось. Он открыл рот и… – Пошшшел ты… – и в нескольких следующих буквах «Ботик» обозначил проверяющему направление движения. Ежесекундно на флоте несколько тысяч глоток произносят это направле-ние. – Что?! – не понял проверяющий из Москвы (два выходных в неделю). – Пошёл ты… – специально для него повторил «Ботик Петра Первого» и закрыл глаза. Хо-рош! На сегодня он решил их больше не открывать. Младший проверяющий бросился на розыски старшего проверяющего из Москвы. – А вот там… а вот он… – взбалмошно и жалобно доносилось где-то с краю. – Кто?! – слышался старший проверяющий. – Где?! И вот они стоят вдвоём у «Ботика Петра Первого». Старшему проверяющему достаточно было только взглянуть, чтобы все понять, он умел це-нить вечность. «Ботик» откупорил глаза – в них была пропасть серой влаги. – Куда он тебя послал? – хрипло наклонился старший к младшему, не отрываясь от «Боти-ка». Младший почтительно потянулся к уху начальства. – Мда-а? – недоверчиво протянул старший и спокойно заметил: – Ну и иди, куда послали. Спрашиваешь всякую… – и тут старший проверяющий позволил себе выражение, несомненно относящееся к животному миру нашей родной планеты. – Закончить опрос функциональных обязанностей! – протяжно продолгоносил начальник штаба. – Приступить к строевым приемам на месте и в движении! Бабочка Офицер свихнуться не может. Он просто не должен свихнуться. По идее – не должен. Бывают, правда, отдельные случаи. Помню, был такой офицер, который на эсминце «Гроз-ный» исполнял, кроме трех должностей одновременно, ещё и должность помощника командира. Его год не спускали на берег. Сначала он просился, как собака под дверью: все ходил, ску-лил все, а потом затих в углу и сошел с ума. Его сняли с борта, поместили в госпиталь, потом ещё куда-то, а потом уволили по-тихому в запас. Говорят, когда он шел с корабля, он смеялся, как ребёнок. Бывает, конечно, у нас такое, но чаще всего офицер, если окружающим что-то начинает казаться, все же дурочку валяет – это ему в запас уйти хочется, офицеру, вот он и лепит горбатого. Раньше в запас уйти сложно было; раньше нужно было или пить беспробудно, или, как уже говорилось, лепить горбатого. Но лепить горбатого можно только тогда, когда у тебя способности есть, когда талант име-ется и в придачу, соответствующая физиономия, когда есть склонность к импровизации, к театру есть склонность или там – к пантомиме… Был у нас такой орел. Когда в магазине появились детские бабочки на колесиках, он купил одну на пробу. Бабочка приводилась в действие прикрепленной к ней палочкой: нужно было идти и катить перед собой бабочку, держась за палочку; бабочка при этом махала крыльями. Он водил её на службу. Каждый день. На службу и со службы. Долго водил: бабочка весело бежала рядом. С того момента, как он бабочку водить стал, он онемел: все время молчал и улыбался. С ним пытались говорить, беседовать, его проверяли: таскали по врачам. А он всюду ходил с бабочкой: открывалась дверь, и к врачу сначала впархивала бабочка, а потом уже он. И к командиру дивизии он пошёл с бабочкой, и к командующему… Врачи пожимали плечами и говорили, что он здоров… хотя… – Ну-ка, посмотрите вот сюда… нет… все вроде… до носа дотроньтесь… Врачи пожимали плечами и не давали ему годности. |
