|
– Я был на месте. – Не было вас на месте. Где вы были? Лодка только прибыла с контрольного выхода перед автономкой, и Колюня свалил с корабля прямо в ватнике и маркированных ботинках. Ещё вывод ГЭУ** ГЭУ – главная энергетическая установка. не начался, а его уже след простыл. – Где вы были? – Кто? Я? – Нет, вы на него посмотрите, дитя подзаборное, да, да, именно вы, где вы были? – Где я был? Колюша на перекладных был в Мурманске через три часа. Просто повезло юноше бледному. А в аэропорту он был через четыре часа. Сел в самолет и улетел в Ленинград. Ровно в семь утра он был уже в Ленинграде. – Где вы были? – Кто? Я? – Да, да! Вы, вы, голубь мой, вы – яхонт, где вы были? – Я был где все. – А где все были? Шинель у Коленьки висела в каюте; там же ботинки, фуражка. Его хватились часа через че-тыре. Все говорили, что он здесь где-то шляется или спит где-то тут. – Где вы были?! – Кто? Я? – ДА! ДА! ВЫ! – сука, где вы были?! – Ну, Владимир Семёнович, ну что вы в самом деле, ну где я мог быть? – Где вы были, я вас спрашиваю?! За десять часов в Ленинграде Коля успел: встретить незнакомую девушку, совершить с ней массу интересных дел и вылететь обратно в Мурманск. Отсутствовал он, в общей сложности, двадцать часов. – Где вы были, я вас спрашиваю?!! – КТО? Я? – Да, сука, вы! Вы, кларнет вам в жопу! Где вы были? – Я был в отсеке. Комдив чуть не захлебнулся. – В отсеке?! В отсеке?! Где вы были?!!! Я ушел из каюты, чтоб не слышать эти вопли венского леса. «Ботик Петра Первого» Закончился опрос жалоб и заявлений, но личный состав, разведенный по категориям, остался в строю. – Приступить к опросу функциональных обязанностей, знаний статей устава, осмотру формы одежды! – прокаркал начальник штаба. Огромный нос начальника штаба был главным виновником его клички, известной всем – от адмирала до рассыльного, – Долгоносик. Шел инспекторский строевой смотр. К нему долго готовились и тренировались: десятки раз разводили экипажи подводных лодок под барабан и строили их по категориям: то есть в одну ше-ренгу – командиры, в другую – замы со старпомами, потом – старшие офицеры, а затем уже – ме-лочь россыпью. В шеренге старших офицеров стоял огромный капитан второго ранга, командир БЧ-5, по кличке «Ботик Петра Первого», старый, как дерьмо мамонта, – на флоте так долго не живут. Он весь растрескался, как такыр, от времени и невзгод. В строю он мирно дремал, нагретый с загрив-ка мазками весеннего солнца; кожа на лице у него задубела, как на ногах у слона. Он видел все. Он не имел ни жалоб, ни заявлений и не помнил, с какого конца начинаются его функциональные обязанности. Перед ним остановился проверяющий из Москвы, отглаженный и свежий капитан третьего ранга (два выходных в неделю), служащий центрального аппарата, или, как их ещё зовут на фло-те, – «подшакальник». «Служащий» сделал строевую стойку и… – Товарищ капитан второго ранга, доложите мне… – проверяющий порылся в узелках своей памяти, нашел нужный и просветлел ответственностью, – … текст присяги! Произошел толчок, похожий на щелчок выключателя; веки у «Ботика» дрогнули, поползли в разные стороны, открылся один глаз, посмотрел на мир, за ним другой. Изображение проверяю-щего замутнело, качнулось и начало кристаллизоваться. И он его увидел и услышал. Внутри у «Ботика» что-то вспучилось, лопнуло, возмутилось. |
