— Автопилот говорил, неполадки со стартером, — вспомнил я.

— Говорят, очень редкий случай, — прошептала Кристина, — раз в тысячу лет и не такое случается, конечно…

Случай? Опять случай…

Я подумаю об этом как-нибудь потом.

— А что с этим… Керимом?

— А, да ничего. Небольшая гриппозная инфекция с Марса. Уже вылечили. Всю базу тоже проверили.

Я закрыл глаза. Вот и все, прощай, Церера. Прощай, Система и Космос вообще. Тут не о Системе надо думать, а о том, чтобы восстановиться и начать снова ходить — хотя бы на Земле.

— Ты не расстраивайся, — Кристи коснулась моего плеча, — это все восстановят. Разрыв мозга небольшой.

Ну да. А на Землю я так и так хотел возвращаться. Я салвер, мое место — рядом с людьми. Космос — не мое призвание.

Не так-то уж мне сюда и хотелось, если честно.

Красивое черноглазое лицо Торреса покачивалось надо мной.

— Стани, мне надо просто задать тебе несколько вопросов.

«У меня тоже есть к тебе вопросы. Жаль только, не могу их прямо задать».

— Ты как себя чувствуешь? Можешь говорить?

— Валяй, — буркнул я.

— Ты заметил что-нибудь подозрительное, когда садился в ровер?

— Если бы я что-нибудь заметил, то не сел бы, правда?

— И ровер был… ну один из многих, он не маркирован как-то, то есть ты не знал, что поедешь именно на нем?

— Конечно, нет. Ты что, не знаешь, как мы их берем?

— Знаю, но хотел убедиться, — Торрес моргнул, наверное, сделал пометку в своем комме. — Ты с кем-то разговаривал перед тем, как все это случилось?

— Вел переговоры… записано же. А так — нет. В этот день общался только с коллегами, пациентов приходило трое или четверо. Об этом есть записи.

Общественный Защитник Торрес покачал головой.

— Странно это все, понимаешь? Очень странная авария. Мы не понимаем, почему так произошло. Ты точно ни с кем не общался до этого?

— Я бы мог пройти ментоскопирование, если это поможет. Но ведь в моем состоянии это нельзя.

— Да, конечно, не надо, — Торрес снова мигнул. Потом спросил нерешительно.

— У меня еще такой вопрос. Аркадий Дикий… о чем все-таки вы говорили с ним перед его гибелью? Ведь вы говорили, я знаю.

Мое сердце сжалось от адреналина и застучало быстрее. Случилось. Он произнес имя Аркадия — как будто признал, что никаких «просто аварий» у нас не было.

Ну не бывает так. Два крайне маловероятных сбоя техники — и подряд. И пострадавшие как-то связаны между собой.

Надо сказать ему о книге, подумал я. Наверное, надо. Хотя это было бы уж совсем безумие… И если есть хоть малейшая доля вероятности, что это безумие — истина, что сумасшедший «золотой лев» хоть в чем-то оказался прав… вот как раз в этом случае, как раз этому человеку ничего говорить не надо.

— Как тебе сказать. Он расспрашивал меня о матери.