– Что мне сыграть – вальс или марш?

– Вальс подойдет для такого праздника – ведь у вас новоселье! – сказала Лаура.

Девочка очень мило сыграла вариацию на тему «Голубого Дуная».

– Хорошо, – сказала Лаура. – Сколько лет ты берешь уроки?

– Два года.

– Тогда – даже очень хорошо. Ну, хочешь быть моей ученицей?

– Да, да! Вы такая красивая! Женщины обменялись улыбками.

– Вы не спросили о моем дипломе. У меня музыкальное образование, – сказала Лаура.

– Я так рада, что вы будете заниматься с Синтией! – воскликнула Полина.

Короткий визит закончился. По пути домой Лаура чувствовала, что, сделав маленькое доброе дело, была в полной мере вознаграждена милой доброжелательностью новой знакомой. Но она решила пока никому дома о сегодняшнем визите не рассказывать.

ГЛАВА 5

Том блаженно растянулся в развороченной постели, которую только что покинула Робби.

– Приятнее смотреть, как ты раздеваешься, но глядеть, как ты одеваешься тоже небезынтересно, – шутливо заметил он.

Она кинула в него полотенце.

– Эй, а ты что разленился? Вставай!

– Я не разленился, а испытываю умиротворение. Так на меня действует утренний секс. Может, повторим?

– Ну и жадина же ты, Том Райс. – Она нагнулась над ним, он схватил ее, она вырывалась, они целовались и хохотали, пока она не отскочила к стенному шкафу. – После полудня вернусь, получишь еще, ненасытный. А сейчас в моем распоряжении полчаса до лекции. – Она пригладила перед зеркалом волосы. – Надень свой лучший костюм и галстук, Джим Джонсон – стильный мужчина. – Она отступила от зеркала, чтобы рассмотреть себя в полный рост. – Хотела бы я иметь приличное платье, – пробормотала она, надув губки.

– Да ты что? Тебе идет красное, и сидит оно чудесно.

– Ах, Томми, что ты в этом понимаешь? У женщины должно быть много туалетов. Ах, будь у меня такие богатые родители, как у этой еврейки Инид, я бы набила платьями весь стенной шкаф. – Хоть бы мне отец побольше денег посылал, – продолжала жаловаться Робби, – мне так хочется снять комнату, где я буду одна. И получше, пускай подороже этой; посмотри, какая здесь грязь, дешевка. – Она показала ему убогий туалетный столик с двумя рассохшимися выдвижными ящиками. Продавленное кресло, выцветшее красное покрывало на постели… Том вспомнил свой ухоженный дом, навощенную мебель, чистоту и опрятность кругом. А ведь одевалась Робби так опрятно и чистенько, – это очень нравилось в ней Тому. Такой разительный контраст.

Но Робби уже оставила жалобный тон и весело заметила:

– Да ладно, это только до лета. Зато близко к книжному магазину, где я работаю.

Ее быстрые перемены настроения всегда восхищали Тома; сейчас Робби оживилась, глаза заблестели, и она вдруг закружилась на месте так, что юбка развернулась вокруг девушки, словно открытый зонтик.

– Ну, давай я тебе еще разок расскажу. Ведь как это здорово получилось! Мы распаковывали книги в нашей лавке, когда явился Джим Джонсон. Мистер Дэдли был так любезен, что представил меня ему. Сказал, что я – ведущий сотрудник «Независимого голоса». Дэдли волновался, не явятся ли подонки из левых и не устроят ли провокацию. Они думают, что мы храним бомбы в магазине. Так и есть, – понизив голос, сказала Робби, – мне кажется…

– Ты сказала, что Джим Джонсон пригласил нас на ленч.

– Ну, не то формальное приглашение…

– Я завтра снова тут буду, – сказал он, – так давайте, ребята, выпьем кока-колы и поболтаем.