– А знаете, мне это неудобно. Я живу-то почти рядом, и у отца тут друзья. Священник нашей церкви. Отец меня убьет, если узнает, что я был на этом митинге.

Дэдли обернулся, глаза его блестели как стальные лезвия.

– Куда ехать? – спросил он отрывисто. – Что ж мне, всю ночь здесь стоять, пока ты трясешься, словно старая баба.

– Налево. Проедешь теннисный клуб, еще раз налево, и начинается улица Фейрвью.

Сердце Тома забилось. Он позволил назвать себя «старой бабой» в присутствии Робби.

– Я и не думаю дрожать, – сказала он жестко. – Я не только об отце думаю. Если мы дадим неверную информацию, да еще инцидент может оказаться не очень красивым – это может повредить и нашей работе, и нашей учебе в колледже, Робби.

– А, может быть, Том прав, мистер Дэдли? – нахмурив бровки, спросила Робби. – Джим Джонсон рассчитывает на нашу помощь в избирательной кампании, так не надо ввязываться в сомнительную историю.

– О'кей, проедем улицу, припаркуем машину, а сами пройдемся, посмотрим. Интересно ведь.

Была темная облачная ночь, да еще старые дубы смыкали свои вершины над улицей Фейрвью. В конце улицы было припарковано множество автомобилей и фургонов; людей в них не было. С другого конца улицы собралась толпа человек в сто. Люди стояли на лужайке перед каменным домом; на подиуме, составленном из деревянных ящиков, стоял оратор. Свет фонарей по углам террасы углублял окружающую темноту, и сцена казалась фантастической.

– Это Грег Андерсон, учился с ним короткое время, – прошептал Том.

Должно быть, оратор говорил уже долго, – толпа устала, люди перешептывались, переминались, а юноша на подиуме пронзительно кричал, чтобы привлечь их внимание.

– Чего хотят эти люди, подстрекаемые либералами? Преимуществ в получении рабочих мест, в поступлении в университеты, они хотят проникнуть и в правительство. Чего же больше? Они хотят занять все первые места, подчинить нас себе. Вот, посмотрите на этот дом за нами! Кто бы из вас не хотел поселиться в этом чудесном доме? А вселяться в такие дома будут они, да и в Белый дом проникнут. Хотите вы этого? Не хотите, так голосуйте за Джима Джонсона, он этого не допустит. Он возглавит борьбу с этим злом.

Слушатели снова вдохновились, все головы повернулись к оратору. Вдруг послышался как бы топот лошадей. Том увидел отряд из нескольких десятков людей в тяжелых сапогах, которые и стучали по мостовой, в касках и закрывающих лицо темных очках. Они хором что-то проскандировали и ринулись через низкую изящную металлическую ограду особняка Блейров. Крики, топот, гам – и вдруг звон разбитого стекла. Все окна нижнего этажа были разбиты одновременно, словно по команде. В неосвещенном доме раздался жалобный испуганный детский крик, успокаивающий женский голос.

– Не расходитесь! Нам ничего не сделают! – кричал Грег Андерсон.

Но люди опрометью бежали к своим машинам и фургонам, ревели гудки, возник настоящий хаос. Том, Робби и Дэдли побежали к машине.

– Что делать? – спросил Том.

– Проклятые идиоты, – пробормотал Дэдли. Уже раздавались гудки полицейских машин и фургонов.

– Надо выбраться отсюда, – растерянно сказала Робби. Том, стоявший около машины Дэдли, увидел в проехавшем мимо линкольне знакомые лица.

– Боже милостивый, Робби, это наш священник с женой. Друзья мамы. Они меня узнали.

– Иди в машину! Никто тебя не узнал в этой суматохе.

– Я уверен, что узнали!

– Живо в машину! – яростно заорал Дэдли.