| Ему, Поло, нужно только, чтобы его двоюродный, то есть почти что родной, брат протянул ему, как говорится, руку помощи. Мильтон не откажет, это же в его интересах. Да разве и просит он слишком много? Ведь Поло и нужно-то потолковать с Мильтоном, объяснить ему, что он не мечтает стать бандитом, или налетчиком, или киллером, или занять в организации какое-нибудь место повиднее, и в «коты» он не хочет идти, ему надо всего лишь в обмен на это барахло вырваться из тисков той жизни, которая началась для него после смерти деда, только и всего; дальше видно будет, как поступить, в какую сторону идти, что-нибудь да будет потом, когда все произойдет и толстяк сделает все, что должен сделать, если дело в самом деле выгорит, но он пока предпочитал не слишком задумываться об этом, о донье Мариан, о детях, о лысом чванном муже, который всегда вел себя так, словно Поло был невидимкой, и замечал его, только когда надо было убрать дерьмо, оставленное собаками у дверей их дома. Он не хотел думать об этом, не хотел представлять себе, что будет, разве что рожу Мильтона, когда Поло вылезет из белого джипа и протянет ему ключи, и потому целыми днями названивал ему по телефону, который тот дал ему в последнюю их встречу, а потом слал и слал сообщения, умоляя позвонить, что и произошло в пятницу, в полдень, когда он меньше всего этого ожидал и сидел на корточках посреди огромного газона, отделявшего парк Парадайса от бассейна, вперив взгляд в нелепую горку земли над ямой, которую усердный гофер вырыл на рассвете и тем самым продырявил безупречный покров английского газона. Справа, метрах в трех, виднелась еще одна дырка – тоже дело лап этой святотатственной твари, которую Уркиса приказал беспощадно извести. С присущим ему тупоумием управляющий разработал нелепый план, и теперь его подчиненному предстояло план этот выполнить. Поло должен был всунуть в одну из них пожарную кишку, пустить воду и с мачете наготове караулить у другой, когда гнусная тварь, спасаясь от наводнения, вылезет оттуда. Поло так утомился, что даже не стал объяснять Уркисе, что этот план не сработает: если каждую ночь поливать из кишки этот газон, крысы приспособятся, потому что они обожают грязь. Уничтожить их можно только доброй дозой крысиного яда, мог бы сказать он, но Уркиса ни за что на свете не согласится применять химию, потому что резиденты взбунтуются и свергнут его, если хоть один из их любимых питомцев отравится, пусть даже и не до смерти. Так что лучше уж молчать, беречь силы и беспрекословно исполнять приказ начальства, сколь бы дурацким он ни был. Вот по этой причине Поло, обливаясь крупным потом под безжалостным июльским солнцем, и сидел сейчас на корточках перед холмиком черной взрытой земли, с бейсболкой на затылке и мачете в руке, как самурай, ожидающий нападения, или, скорее, как какая-нибудь деревенщина с карикатуры, ожидающая неминуемого провала, но тут вдруг ему показалось, что в нагрудном кармане завибрировал сотовый. Он полез за ним, отложил мачете, чтобы взглянуть на экранчик. Номер незнакомый. Наверняка это Мильтон. Здорово, бродяга, здорово, красавец, приветствовал его жизнерадостный голос кузена, почти что родного брата. Он сказал, что позвонил на минутку, благо у него осталось несколько оплаченных, сказал, что видел его сообщения, но ответить никак не мог, его подставили и дела шли хуже некуда, ну, ты сам понимаешь, ему осталось положиться на судьбу, и будь что будет, надо только завоевывать доверие «тех», иначе нельзя – и нервные смешки, а фоном – трель другого телефона. Поло поднялся и рассеянно двинулся по саду, крепко прижимая телефон к уху, чтобы не пропустить ни слова, не сводя глаз с ослепительной травы, и ноги будто сами вынесли его на главную улицу комплекса – мачете и кишка так и остались лежать возле норки. |
