Часть монастырских построек была очень старой, особенно в той части, где находилась совсем уже обветшалая круглая башня.

– Держу пари, что у Хэкета в его путеводителе есть подробное описание этого места, – сказал я. Мне надо было что-то сказать, чтобы скрыть свое разочарование, так как и во дворе было пусто.

– Лучше попытаться со стороны лавы.

Я повернулся, чтобы уйти, но Хильда схватила меня за руку:

– Что это? – Она показывала на башню. Там не было окон. Только узкие бойницы.. И из одной из них что-то спешивалось. Невозможно было понять, что именно, но. скорее всего, это был кусок материи.

– Вы осматривали эту башню?

– Нет.

Я протиснулся сквозь кусты азалий к основанию башни и рассмотрел развевавшуюся у нас над головами тряпицу Она была ярко-голубого цвета. И я вспомнил, что на Хэкете была голубая шелковая рубашка. Я сложил руки рупором и крикнул: «Мак, Джина. Хэкет!» – и замер в надежде услышать чей-нибудь голос.

Но услышал только шипящий, свистящий звук лавы и рушащихся домов.

– Слышите что-нибудь? – спросил я.

Хильда покачала головой. Я снова примялся окликивать их по именам. В последовавшей тишине я лишь услышал усилившееся шипение лавы.

– Смотрите! – Хильда дернула меня за рукав. Тряпица двигалась вверх и вниз,

– Это рубашка Хэкета, – сказал я и крикнул: – Как до вас добраться?

Мне показалось, что кто-то кричит, но из-за шума лавы я не был уверен. Я смотрел вверх и вдруг услышал треск.

– О Боже!

Я посмотрел туда, куда смотрела она, и увидел, что одно из зданий монастыря рухнуло, сметенное потоком лавы.

Вдруг что-то ударило меня по руке, отрикошетив на землю. Я увидел маленький узелок в шелковой голубой тряпочке. В нем находился серебряный портсигар и в нем записка:

«Мы все здесь. Добраться до входа в башню можно через трапезную монастыря, которая соединена с часовней напрямую коридором. Справа от алтаря – плита, отодвинешь се и попадешь в коридор, ведущий в башню. Мы сидим в верхней камере. Дверь деревянная, ее можно сжечь. Захвати бензин из моей машины. Благословляю тебя.

Мак».

Я посмотрел наверх. Тряпица исчезла. Вместо нее было зеркало. Они из своей бойницы не могли смотреть вниз, поэтому воспользовались этим примитивным перископом. Я помахал рукой – мол, все понял – и повернулся к Хильде:

– Принесите бензин из машины, а я пойду сразу в часовню.

Я поспешил в уже знакомую мне трапезную, а оттуда - в часовню. Отыскать плиту было и вовсе нетрудно. Я как раз поднимал ее, когда прибежала Хильда. Каменные ступени вели в холодный коридор. Я включил фонарик. Стены были из черного камня с металлическим блеском. Мы наконец вышли к лестнице и стали подниматься наверх.

Башня была ветхая. Деревянные двери источены паучком, а некоторые – обиты железом. Очевидно, эта башня служила местом заточения провинившихся послушников.

Мы поднялись на самый верх винтовой лестницы, и фонарик высветил очень прочную и совершенно новую дубовую дверь. Неподалеку находилась лестница, ведущая на крышу. Здесь, наверху, запах серы ощущался сильнее, а площадка перед дверью была завалена пеплом.

Я постучал в дверь:

– Вы здесь, Мак?

– Да. – Голос его звучал глухо, но вполне внятно. – Мы все здесь.

– А мой отец? – шепотом спросила Хильда. Нервный спазм перехватил голос. Видимо, она боялась услышать в ответ «нет».