– Вы хорошо поработали во имя Аллаха, – добавил Глухой Мулла.

– Благодарим тебя, Амир аль му'минин, – разом ответили оба, величая Муллу «Вождем правоверных».

– Но вас ждут новые дела.

– Я готов, – откликнулся Джихад Джонс.

– Презренный пес! – выпалил Юсеф. – Я прямо таки сгораю от нетерпения взяться за дело.

– Когда речь заходит об уничтожении этой прогнившей страны неверных, нам следует сохранять спокойствие.

Юсеф овладел собой и сложил руки на коленях. То же самое сделал и Джихад Джонс, но Юсеф злорадно заметил, что у египтянина это получилось хуже.

– Сегодня мы вернули в сердца безбожных американцев страх перед Аллахом. Хорошо, но это только начало.

Джихад Джонс и Юсеф кивнули. Глухой Мулла говорил правильные слова.

– Есть нечто такое, что сильнее, чем страх перед джихадом. Это боязнь того, что Запад называет «исламской атомной бомбой». Они давно ее боятся, и их страх велик. Но до сегодняшнего дня никакой «исламской атомной бомбы» не было. Она существовала только как пугало для неверных.

Гамаль и Джонс обменялись удивленными взглядами.

– Да, по выражению ваших лиц я вижу что эта новость слишком хороша, чтобы в нее поверить. И все же так оно и есть. В то время как западные разведывательные органы охотились за немецкими, польскими и русскими учеными, стремясь оградить исламский мир от запретных знаний, здесь, в самом сердце земли неверных, мы создали настоящую исламскую бомбу.

В прохладной комнате надолго воцарилось молчание.

– Многие месяцы тянулись в ожидании того, что называется системой доставки. И вот наконец создана и она.

– Система доставки, о святейший? – переспросил Джихад Джонс.

– Это ракета. Величайшая ракета в мировой истории.

– Такая огромная? – осведомился Юсеф.

– Вы сами скоро сможете об этом судить, – нараспев проговорил Мулла из за зеленой перегородки. – Ибо вы избраны, чтобы стать пилотами мучениками.

Юсеф Гамаль и Джихад Джонс обменялись радостными взглядами.

Они скоро умрут.

Но ведь для того они и жили.

Глава 19

Ибрагим Сулейман, известный на почте в Чикаго как Ибрагим Линкольн, проснулся от четырехкратного «Аллах акбар!», раздавшегося из постоянно работающего персонального компьютера.

Встав с постели еще в ночной рубашке, Ибрагим почесал бороду. Компьютер призывал его на утреннюю молитву. На самом деле был полдень, но так как Ибрагим работал в ночную смену, ему разрешалось вместо полуденной молитвы творить утреннюю – и так далее со сдвигом во времени.

Развернувшись в сторону Мекки, Ибрагим опустился на молитвенный коврик и долго пребывал в раздумье.

Помолившись, он сел перед терминалом, экран которого был таким же зеленым, как и стены в квартире. Ибрагим любил зеленый цвет. И не только потому, что это цвет ислама. Зеленый цвет стал хорошим противоядием розовым стенам на его рабочем месте, которые гасили горящий в сердце правоверного огонь страстной непримиримости к врагам ислама.

Добравшись до файла «Врата рая», он обнаружил адресованное ему послание. Оно исходило от Глухого Муллы. Сердце Ибрагима взволнованно забилось.

Заголовок гласил: «Час пробил».

Выведя на экран текст послания, Ибрагим стал торопливо читать.

Мой шахид, день настал, и ты прямиком отправишься в рай. Выполняй задание в соответствии с инструкцией. Не допускай ошибок, – с тобой благословение Аллаха. За твою священную жертву тебе обеспечен пропуск в рай, хотя, как любой правоверный, ты знаешь, что ничем не жертвуешь.

Иль я Ислам!

Всплеснув руками от радости, Ибрагим Линкольн в последний раз выключил систему и отправился в подвал своего дома.