|
И Митчелл с Джессеном могли применять к нему лишь «пропечатку» и лишение сна: непостижимо, но пытка водой на этого типа не действовала. ХШМ каким-то образом умел открывать носовые пазухи, и вода, вливаемая ему в нос, тут же вытекала через рот. Никто не понимал, как он проделывал этот свой «фокус» – иначе и не назовешь. Мало того, ХШМ быстро усвоил ритм полива. Он дразнил истязателей, отсчитывая на пальцах оставшиеся секунды и резким взмахом ладони обозначая конец процедуры. Как-то раз в середине сеанса Митчелл и Джессен выскользнули за дверь, чтобы посоветоваться с другим специалистом, вернувшись, они застали Халида храпящим. «Представляете, он заснул! – Воспоминание об этом инциденте явно забавляет Митчелла. – Понимаю, со стороны это выглядит дико: я смеюсь над тем, что кажется людям кошмарным, но уж больно необычное поведение… – Он удивленно качает головой и продолжает: – Никогда не слышал ни о чем подобном. Тут уж даже цэрэушники не выдержали, позвонили в специальное подразделение Министерства обороны, которое надзирает за всеми программами ВУСБ, и потребовали объяснений. Так вот, им там ответили, что такое в принципе невозможно: дескать, согласно их данным, пытка водой имеет стопроцентную эффективность. В их практике не было еще ни одного человека, который бы ее выдержал».
К Халиду Шейху Мохаммеду, прежде чем он сдался, Митчелл и Джессен целых три недели применяли расширенные методики допроса. Но вы ошибаетесь, если думаете, что на этом все сложности закончились, поскольку пленник пошел на сотрудничество. Ничего подобного, по сути дела, трудности только начались.
4 За несколько лет до атаки на ВТЦ психиатр Чарльз Морган побывал на научной конференции военных врачей. Он исследовал посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), пытаясь разобраться, почему одни ветераны страдают от этого недуга, а другие, при прочих равных условиях, ему не подвержены. В своем докладе Морган подчеркнул, как трудно изучать данный вопрос – ведь в идеале нужно взять группу людей еще до того, как они получат травмирующий опыт, и отслеживать их реакции в режиме реального времени. Но как это осуществить? Никакой войны сейчас нет, и, конечно, не представляется возможным сделать так, чтобы все испытуемые одновременно оказались жертвами вооруженного ограбления или пережили тяжелую утрату. Морган пошутил, что не придумал ничего лучше, как изучать пары накануне свадьбы. После выступления к нему подошел незнакомый полковник из Северной Каролины: «Кажется, я могу предложить вам решение проблемы». Он пригласил докладчика приехать к ним в Форт-Брэгг, на базу, где отрабатывали программу ВУСБ для пехотинцев. «Я окунулся в какую-то альтернативную реальность, – вспоминал Морган. – Мне показали настоящий лагерь для военнопленных в какой-то глухомани, на отшибе от цивилизации. Меня провели по всей территории, еще до начала программы, пока там ничего не происходило. Утро в тот день выдалось серое и туманное. Я сразу вспомнил какой-то фильм про войну, когда герой оказывается в концлагере, где никого нет». Морган впечатлился, но не был уверен, что данное место подойдет ему для научных исследований. Да, в этом учебном центре курсантам реалистично показывали, что значит оказаться в плену и побывать на допросе у врага, однако, как ни крути, это всего лишь спектакль. «В конце концов, ребята знают, что все по-прежнему находятся в Северной Каролине, а по окончании курса каждый может отправиться пить пиво и смотреть кино с друзьями. О каком стрессе тут может идти речь?» – спросил ученый инструктора. Тот в ответ только улыбнулся: «А вот вы понаблюдайте на месте, поработайте у нас с полгодика, а потом и говорите». В следующие полгода Морган каждый месяц приезжал в Форт-Брэгг и проводил там две недели. Свои исследования он начал с того, что брал у военнослужащих кровь и слюну на анализ до и после допросов. |
