|
. Я знаю, ты не получаешь известий от брата. Бедный Морис! Как мне жаль его! Ведь в Париже нет ни газа, ни дров, может быть, даже хлеба!.. А друг Мориса, тот парень, которого ты лечишь? Видишь, мне уже насплетничали... Ты приехала ради него? Генриетта не отвечала и тайно смутилась. В сущности она приехала ради Жана: ведь если освободят дядю, - наверняка оставят в покое и ее дорогого больного! Вопрос Жильберты сбил ее с толку, и ока уже не решалась рассказать о подлинной цели своего приезда; совесть Генриетты была теперь неспокойна, ей стало противно использовать влияние, которое казалось подозрительным. - Ну, - лукаво повторила Жильберта, - мы тебе нужны для этого парня? Генриетте пришлось, наконец, сказать об аресте старика Фушара. - Ах да, правда! Какая же я глупенькая! - воскликнула Жильберта. - Ведь я говорила об этом еще сегодня утром!.. Милая! Ты хорошо сделала, что приехала! Надо заняться твоим дядюшкой сейчас же: ведь последние известия о нем неважные. Ему грозит примерное наказание. - Да, я вспомнила о вашей семье, - нерешительно продолжала Генриетта. - Я подумала, что ты мне дашь добрый совет, может быть, похлопочешь за него... Жильберта громко расхохоталась. - Ну и глупышка ты! Да стоит мне приказать, и через каких-нибудь три дня твоего дядю освободят!.. Разве тебе не говорили, что у нас в доме живет прусский капитан, - он делает все, что я хочу!.. Слышишь, милая? Он не отказывает мне ни в чем! Она рассмеялась еще громче, легкомысленно радуясь торжеству своего кокетства; она взяла подругу за руки и гладила их, но Генриетта не могла ее благодарить, она чувствовала себя неловко и опасалась, что слова Жильберты - признание. Боже, какая безмятежность, какое непринужденное веселье! - Предоставь это дело мне! Ты уедешь сегодня вечером вполне довольная. Они перешли в столовую, и Генриетту поразила тонкая красота Эдмона, которого она не знала. Он восхищал ее, словно красивая вещь. Неужели этот мальчик сражался и ему посмели прострелить руку? Легенда о его замечательной храбрости придавала ему еще больше очарования. Делагерш встретил Генриетту, как человек, который радуется каждому новому лицу, и, пока подавали жаркое и картофель в мундире, без умолку расхваливал своего секретаря, деятельного, благовоспитанного да еще и красивого. Завтракать вчетвером в хорошо натопленной столовой было восхитительно уютно. - Так, значит, вы приехали по делу дяди Фушара? - сказал Делагерш. - Досадно, что я должен уехать сегодня вечером!.. Но Жильберта вам это устроит: она неотразима, она добивается всего, чего хочет. Он смеялся, говорил очень добродушно, просто, польщенный властью жены, гордясь ее влиянием. Вдруг он спросил: - Кстати, милая, Эдмон еще не говорил тебе о своей находке? - Нет. О какой находке? - весело спросила Жильберта, ласково вскинув свои прекрасные глаза на Эдмона. Он краснел, словно от избытка наслаждения, каждый раз, как женщины смотрели на него таким взором. |
