– Вы так считаете? – с надеждой спросил Макнейл. Я прошел к ванной комнате и заглянул внутрь. В корзине для мусора валялась обертка от мыла, и больше ничего. В платяном шкафу было множество проволочных вешалок, на двух из них висели платья, на одной женские брюки. На полках – ничего. На полу – пара женских кожаных туфель. Простых. На задней стене шкафа на крючке болталась пара женских чулок.

Под пристальными взглядами Макнейла и Керригана я быстро осмотрел номер и не обнаружил ничего, представляющего интерес. Закончив, я обронил:

– Ладно. Это все?

– Есть еще ее машина.

– Машина?

– Она стоит перед входом, – сообщил Макнейл. – Маленький голубой “мустанг”.

– Давайте осмотрим машину.

Перед мотелем проведенные под углом на черной поверхности площадки белые линии указывали, где постояльцам следует парковать машины, развернув их к дверям бунгало. Голубой “мустанг”, чистенький и блестящий, с открытыми окнами, вписывался между полосками, в любой момент готовый сорваться с места. Солнце уже полностью опустилось за горизонт, и воздух наполнился серовато‑зеленым светом. Чуть поодаль, по шоссе на запад и восток, с грохотом проносились грузовики и прицепы. У другого конца мотеля, рядом с лимузином, как раз притормозил автомобиль. Поймав мой взгляд, Макнейл поспешил сказать:

– Моя жена ими займется.

– Я хочу потом с ней поговорить.

– Да, сэр.

В салоне “мустанга” ничего не оказалось, кроме пары белых перчаток в бардачке и экземпляра “Атлантического ежемесячника” на заднем сиденье. Но, когда я подошел к багажнику, там торчали ключи, воткнутые в замок.

– Поглядите‑ка! – воскликнул Макнейл. – Я их раньше не видел!

– А вы раньше обходили машину?

– Нет.

– Значит, они там и были. – Я обратился к Керригану:

– В багажнике у нее находились деньги, во втором чемодане или в какой‑нибудь другой сумке. Он слишком спешил и не стал возвращаться, чтобы положить ключи в ее сумочку.

– Однако он забрал ключ от бунгало, – заметил Макнейл.

– Он его недалеко увез, – возразил я. – Наверняка выбросил по дороге в траву.

По направлению к нам двигалась, звеня ключами, толстая грузная женщина, за которой полз вновь прибывший автомобиль, видавший виды черный “бьюик” с сидевшей в нем беспокойного вида молодой парочкой. Я спросил Макнейла:

– Где мы можем спокойно посидеть и побеседовать?

– Мы живем в квартире за конторкой дежурного клерка. – Толстухе, к тому моменту поравнявшейся с нами, он сказал:

– Бетси, это люди из Нью‑Йорка. Они хотят поговорить с тобой, когда у тебя найдется свободная минутка.

Бетси – имя ей совершенно не подходило – поглядела на нас из‑под насупленных бровей с видом властной женщины, которая привыкла всю жизнь погонять мужа, как погонщик – мулов, и чертовски от этого устала. Она небрежно кивнула нам в знак приветствия, бросив на ходу: “Когда я освобожусь”, и прошлепала дальше. Мы отступили в сторону, давая дорогу “бьюику”, в котором мимо нас проехали нервно моргавшие и глядевшие прямо перед собой молодые люди.

Мы вернулись в бюро, и Макнейл провел нас через конторку, потом через занавешенный дверной проем в маленькую гостиную, заставленную тяжеловесной мебелью, которая, вероятно, лет двадцать назад приобреталась для комнаты вдвое большей по размеру. Макнейл усадил нас и пару минут изображал из себя гостеприимного хозяина, предлагая по желанию – кофе, пиво, спиртное, пододвигая и отодвигая пепельницы, пока я не сказал:

– У меня только одно желание – минутку с вами побеседовать.