Глядя ей в лицо, он заметил, как макияж потрескался в уголках ее глаз и вокруг рта.

Мередит обхватила его за плечи и потянула к себе.

– Пожалуйста… нет… не надо. – Внезапно она отвернулась и закашлялась.

Сандерс почувствовал, как в нем что‑то оборвалось. Он сел и холодно сказал:

– Ты права. – Затем вскочил с кушетки и натянул брюки. – Нам не стоит этого делать.

Мередит села и озадаченно спросила:

– Что ты делаешь? Ты же хочешь этого так же, как и я! Я же знаю!

– Нет, – упрямо ответил он, – мы не должны этого делать, Мередит. – И, щелкнув пряжкой ремня, шагнул назад.

Женщина смотрела на него недоверчиво и ошеломленно, как будто ее резко разбудили.

– Ты шутишь?..

– Это была неподходящая идея. Мне это все не нравится.

В ее глазах колыхнулось бешенство:

– Ах ты смердячий сукин сын!..

Она взлетела с кушетки и с разбегу изо всех сил ударила его сжатыми кулаками.

– Ублюдок! Тварь! Свинья траханая! – Уворачиваясь от ее ударов, Сандерс попытался застегнуть рубашку. – Дерьмо! Подонок!

Обежав вокруг него, Мередит схватила его за руки, не давая застегнуть пуговицы.

– Ты не можешь!.. Ты не смеешь так поступать со мной!

Пуговицы отлетели. Женщина хватила Сандерса ногтями поперек груди, оставив длинные алые полосы. Он снова отвернулся, уворачиваясь и мечтая только об одном: выбраться отсюда. Одеться и поскорее смотаться. Она заколотила его по спине.

– Нет, недоносок, так просто ты не уйдешь!

– Прекрати, Мередит, – сказал он. – Хватит уже.

– Драть тебя распротак! – Она вцепилась ему в волосы и, с неожиданной силой притянув его голову вниз, вцепилась зубами в ухо. Сандерс скривился от резкой боли и отшвырнул женщину от себя. Теряя равновесие, Мередит отлетела в угол и, налетев на стеклянный кофейный столик, растянулась на полу.

– Ты вонючий сукин сын, – задыхаясь, сказала она, сев на ковре.

– Мередит, оставь меня в покое! – Сандерс снова застегнул рубашку. В голове крутилась одна мысль: бежать отсюда, собрать свои шмотки и немедленно бежать. Потянувшись за пиджаком, он заметил на подоконнике свой портативный телефон.

Обойдя кушетку, он поднял аппарат, и в ту же секунду стакан из‑под вина, пролетев, ударился в оконное стекло и разлетелся вдребезги. Обернувшись, он увидел, что Мередит стоит посреди комнаты, высматривая, чем бы еще в него запустить.

– Я тебя убью, – крикнула она. – Я убью тебя к разэтакой матери!

– Ну хватит, Мередит! – попросил он.

– Черта с два! – И она швырнула в него коричневым бумажным пакетиком. Тот лопнул, ударившись о стекло, и из него вывалилась на пол пачка презервативов.

– Я ухожу домой, – предупредил Сандерс, направляясь к двери.

– Ага, – подтвердила она, – ты идешь домой к своей бабе и своей поганой семейке.

В голове Сандерса зазвучал сигнал тревоги. Он на секунду остановился.

– Давай‑давай! – сказала она, видя его замешательство. – Я все про тебя знаю, козел! Твоя жена тебе не дает, ты пришел сюда и стал ко мне приставать, а когда я тебя отшила, ты напал на меня, гнусный вонючий козел! Ты думаешь, тебе сойдет с рук подобное обращение с женщиной, тварь?

Сандерс потянулся к дверной ручке.

– Ты пытался меня изнасиловать, ты – покойник!

Обернувшись, он увидел, как Мередит, неуверенно стоя на ногах, ухватилась за краешек стола. «Она пьяна!» – понял он.