– И Мери Энн тоже звонила, – кивнула Сюзен. – Телефон весь день не умолкал, аж раскалился.

– Могу себе представить.

– Гарвин, что же, спит с ней или как?

– Никто точно не знает, – ответил Сандерс. – Нобольшинство считает, что нет.

– Чего ради тогда он притащил ее сюда, вместо того чтобы отдать эту работу тебе?

– Не знаю, Сью.

– Ты не говорил с Гарвином?

– Он хотел встретиться со мной утром, но меня не было.

Сюзен кивнула.

– Ты, должно быть, кипел. Или, как обычно, принял все как должное?

– Ну, – он пожал плечами. – А что я могу сделать?

– Подать заявление об уходе.

– Ни за что.

– Они над тобой издеваются! Почему ты не уйдешь?

– Поиски новой работы – это не лучший выход из положения. Мне уже сорок один год. И мне не улыбается начинать все сначала. К тому же Фил утверждает, что они собираются выделить инженерные подразделения и провести акционирование в течение года. Даже если я не буду главой новой фирмы, я останусь одним из ее руководителей.

– И ты уже знаешь детали?

Сандерс кивнул.

– Они дадут каждому по двадцать тысяч акций и право на льготное приобретение еще пятидесяти тысяч акций в год.

– Почем?

– Как правило, они отдают акции по двадцать пять центов за штуку.

– А в свободной продаже они будут идти за сколько? За пять долларов?

– Не меньше, ведь спрос на них растет. Думаю, что они пойдут по десяти, а если попадем в струю, то и по двадцати долларов за акцию.

Несколько секунд стояла тишина. Сандерс знал, что его жена всегда была сильна в устном счете.

– Нет, – прервала молчание Сюзен, – тебе не надо увольняться.

Он тоже производил расчеты много раз. Сандерс знал, что на доход от этих пятидесяти тысяч акций он сразу выкупит закладную на дом. А уж если акции по‑настоящему пойдут в гору, то прибыль его будет фантастической – что‑то между пятью и четырнадцатью миллионами долларов в год. Именно поэтому акционирование было заветной мечтой сотрудников любой технологической компании.

– Так что я проработаю еще по меньшей мере два года, даже если они поставят во главе этого отдела Годзиллу,[19] – сказал он.

– А разве они не это самое и сделали? Поставили во главе Годзиллу?

– Еще не знаю, – пожал плечами Сандерс.

– Ты с ней сработаешься?

Сандерс заколебался.

– Не уверен. Пойду я сегодня в душ или нет?

– Иди, – разрешила Сюзен. В дверях Сандерс обернулся: она уже опять углубилась в свои бумаги.

* * *

Приняв душ, Сандерс подсоединил свой карманный телефон к зарядному устройству около раковины и натянул футболку и боксерские трусы. Глянув в зеркало, он убедился, что царапин не видно. Правда, мог остаться еще запах духов и, чтобы перестраховаться, Сандерс поплескал на щеки одеколоном, которым пользовался после бритья.

Затем он заглянул в комнату сына, чтобы посмотреть на него. Мэттью громко посапывал, засунув большой палец в рот. Одеяльце он во сне сбросил ножками. Сандерс осторожно накрыл его и поцеловал в лобик.

Затем он прошел в комнату Элайзы и не сразу нашел свою дочь: в последнее время у нее появилась привычка спать, соорудив над собой баррикаду из подушек и одеял. Войдя в комнату на цыпочках, Сандерс увидел, как из‑под баррикады высунулась маленькая ручка и помахала ему.