|
Он считал себя красавцем, и из вежливости никто не решался это опровергнуть. Сяо Чжао посто-янно кого-нибудь высмеивал и был уверен, что у него к этому талант. При Лао Ване он высмеивал Лао Ли, при Лао Ли – Лао Вана, при Лао Ване и Лао Ли – Лао Суня. Когда же не было объекта, он высмеивал кого-нибудь несуществующего – ведь такой наверняка мог быть. – Лао Ли поехал за женой! – сообщил он и скорчил такую мину, будто обжегся супом. – В самом деле? – Все насторожились. – Ну да! Взял отпуск на пять дней, на целых пять дней… – На пять дней? Это при его-то добросовестности! Ведь он не позволял себе даже опозданий. – Вот именно! Подождите, теперь уже недолго! – Сяо Чжао сгорал от нетерпения. Даже во-лосы на макушке шевелились. – Смотри, Сяо Чжао, несдобровать тебе, если пойдешь без нас к Лао Ли! – сказал Цю. – Оставил бы ты Лао Ли в покое. Ну что привязался? Он такой порядочный человек! – с уп-реком произнес господин У. Господин У сидел выпрямившись, в огромных руках держал кисть и выводил ею огромные иероглифы, лицо – красное, в душе – только справедливость. Он кичился своей честностью и прямотой. Он и в самом деле был честным, настолько честным, что даже бесчестные свои по-ступки считал честными. Сяо Чжао приходился ему родственником. Господин У был обязан ему своим положением, но, как человек честный, не мог с этим считаться. Как-то У хотел взять себе наложницу, но, благодаря стараниям Сяо Чжао, это дошло до госпожи У, и госпожа У чуть не от-кусила мужу ухо. С тех пор господин У проникся еще большей неприязнью к Сяо Чжао, который, кстати, побаивался господина У, и не столько его самого, сколько его увесистых кулаков. Вот почему сейчас Сяо Чжао замолчал, прикидывая в уме, как дождется приезда Лао Ли, как проследит, где он живет, а потом подговорит сослуживцев, без господина У, конечно, – Сяо Чжао бросил на него злой взгляд, – отправиться к Лао Ли. Господин Цю, человек, в общем, неплохой, постоянно скучал и потому с особым энтузиаз-мом отнесся к сообщению Сяо Чжао. Он подошел к нему и тихонько сказал: – Купим два фунта чаю и пойдем посмотрим, может, и на обед напросимся. В общем, ко-мандуй! Господин У рассказал об этом Чжан Дагэ. Чжан Дагэ засмеялся, но ничего не ответил. Он помогал друзьям, это верно, но из-за одного обижать остальных не входило в его планы. Сяо Чжао обещал ему достать несколько тонн угля ' на зиму, на каждой тонне он сэкономит самое малое три-четыре юаня, зачем же досаждать Сяо Чжао? Он, конечно, мог пойти на это… Бог с ним, с углем. Но как обидеть человека?… Да и уголь на дороге не валяется. 4 Итак, надо не обидеть Сяо Чжао и в то же время приготовить все к приезду Лао Ли. И Чжан Дагэ отправился смотреть снятый для Лао Ли дом, в переулке Кирпичной пагоды, недалеко от трамвайной остановки и от рынка. Здесь тише, чем в переулке Боевых коней и Полного изобилия, и чище, чем в переулке Больших дворов: жить здесь очень удобно, особенно служащим финансо-вого управления. Во дворе три дома. Чжан Дагэ снял для Лао Ли пять комнат. Остальные комнаты занимали хозяева. Свежевыкрашенный дом сверкал, только крыша протекала. Чжан Дагэ точно знал, что с тех самых пор, как женщины начали стричь волосы, крыши пекинских домов стали течь. Поэтому, когда снимаешь дом, нужно прежде всего упирать на это обстоятельство. Глядишь – хозяин и снизит на юань-другой квартирную плату. Каждый месяц экономия в два юаня. А пойдет дождь, можно раскрыть зонт. В конечном счете «крыша течет» и «крыша валится на голову» далеко не одно и то же. Стоит ли тревожиться? Чжан Дагэ вошел в дом. Пахло перекисшим тестом. Везде валялись обрывки бумаги, старые носки, корзинки из-под масла, пустые сигаретные коробки. Эти коробки походили на огромные глаза, стерегущие дом. |
