Знаешь что? – начал Жухрай. –Давай, дорогой мой Валерий Яковлевич, придем к консенсусу. Все‑таки нам теперь с тобой придется все делить – от жены до губернаторского кресла. Ты только прикинь, мы ведь вместе такого можем наворотить, чертям в аду тошно станет!

При упоминании ада и его обитателей Валерию Яковлевичу стало нехорошо. Захотелось консенсуса, пусть даже со своим политическим противником.

Это ты погорячился, – понял его и согласился Жухрай. – Однако не будем нервничать раньше времени, товарищ! Безвыходных положений не бывает! Выкрутимся, браток!

Брюсов вздохнул и снова сел на постель.

Умные люди всегда договорятся, – сказал Жухрай. – Выше голову, ты же все‑таки член партии, хотя и бывший. Вообще‑то, братишка, когда выяснилось, что мы с тобой в одном теле обитаем, я попервам шибко расстроился. Никак не мог в толк взять, что дальше делать. А теперь вижу, что различия промеж нас небольшие. Нервный ты только слишком, оттого и выгоды своей сразу ухватить не можешь.

Так кто из нас теперь губернатором будет? – поинтересовался Брюсов. – Выборы ведь я выиграл!

Ну, ты, брат, и властолюбивый, – отреагировало левое полушарие. – Оба будем. Ты, скажем, по четным числам, я – по нечетным… – Легким усилием воли он заставил тело Брюсова подняться. – Ладно, у нас теперь будет время для разговоров. Пойдем, что ли ?

Куда?‑удивился мэр.

Как это куда? – в свою очередь удивился его бывший соперник. – Анну будить?

Глава 28

Борис Романович сел, с трудом прикодя в себя.

Безумная ночь не прошла бесследно.

Вместе с тем особых воспоминаний она у Даосова не оставила. Все вспоминалось какими‑то рваными и бессвязными картинами, от которых к горлу подступала тошнота.

Звонил телефон. На кухне нервно гремела тарелками Наталья. Как она оказалась в его квартире, Даосов абсолютно не помнил, но одно только ощущение того, что рядом родная душа, грело и успокаивало.

Звонки стали настойчивыми. Такими настойчивыми, что Даосов пожалел об отсутствии у него пистолета. С огромным удовольствием он сейчас бы расстрелял аппарат из пистолета! Во рту было сухо и так гадко, словно там неизвестный фермер устроил курятник на два десятка кур. Борис Романович сполз с тахты, с трудом добрался до кухни, виновато глядя на любовницу, достал из холодильника бутылку минеральной воды. Минералка приятно холодила руку. Даосов сделал несколько затяжных глотков.

– Хорош, нечего сказать! – с явным осуждением в голосе сказала Наталья.

Замолчавший было телефон ожил вновь. Борис Романович вернулся в комнату, поставил бутылку минералки рядом с телефоном и взял трубку.

– Ну? – спросил он. Не то чтобы он был невежливым, просто на более длинную фразу сил не хватило.

– Даосов? – душевно сказали в трубку. – Какая ты сволочь, Даосов!

– Не по‑нял? – в три приема выдохнул Борис Романович и снова приложился к бутылке с минеральной водой.

– Чего там не понять, – вздохнул собеседник. – У меня же с Брюсовым контракт был. Только не говори, что ты этого не знал, Боря! Контракт был, и, между прочим, кровью подписанный! А ты что наделал? Ну что ты наделал? Зачем ты его душу на два тела разделил? Им ведь и жить теперь по‑разному! Как мне теперь его душу в канцелярию представить?

– У каждого свои проблемы, – философски сказал Даосов.

Трубку досадливо бросили. Послышались короткие гудки. Даосов сел на тахту и снова приложился к бутылке. По‑хорошему – надо было срочно уезжать. Больно опасная душевная конфигурация сложилась в телах губернатора и мэра.

В принципе ничего страшного не произошло, однако… Береженого Бог бережет.