|
Выпили за победу на выборах, потом еще раз выпили – но уже за женщин и любовь. Станислав Аркадьевич, руководивший застольем не в первый раз, за очередностью тостов следил со строгостью грузинского тамады, потому обязательным и уместным оказался тост за родных и близких, не менее правильными показались тосты за мир во всем мире, за синее небо над головой. Да мало ли тостов можно произнести в прекрасный рабочий день в хорошей мужской компании!
Между тем, закончив прием пенсионеров, Валерий Яковлевич Брюсов приказал к себе никого не пускать. Оставшись один, он набрал знакомый номер и после длинных гудков услышал не менее знакомый голос. – Здравствуй, Ваня, – после некоторой паузы сказал он. – Это тебя твоя вторая половинка беспокоит. Ты один? – Какой черт один! – взорвались на другом конце трубки. – Этот кретин с утра, как мотылек, понимаешь, бьется в правом полушарии! И ноет, и ноет! Голова от него уже болит. Сам понимаешь, вчера ночь бурная была, а теперь еще и этот ишак достает! Господи, вот ситуация! – Так вы не договорились? – удивилось левое полушарие мэра. – А у меня клиент вполне сговорчивый попался, к утру мы с ним по всем вопросам общий язык нашли. – Значит, тебе умная половина досталась, – вздохнули на другом конце трубки. – А моя только ноет. Обидно ему, видишь, что выборы он выиграл, а результатами победы пользоваться не придется! Нет, этот Даосов – сволочь законченная! Он еще у меня умоется горючими слезами! Ты смотри, какую пакость он с нами сотворил! – А я думаю, что нет худа без добра, – сказала та часть сознания Жухрая, что находилась в теле мэра. – Сам посуди, уникальная ситуация, а? – А вот возьми и сам с ним поговори! – зло отозвался собеседник. – Или лучше всего, пускай с ним твоя правая половинка переговорит, мэр твой долбаный! Он, конечно, в твоем правом полушарии засел? , – Можно и поговорить, – покладисто согласился Жухрай со своей второй половиной. – Только ты трубочку к правому уху приложи, мой тоже слева ничего не воспринимает. Такой, брат, упертый! – Упертый… – проворчал его собеседник. – Мой вообще ничего не хочет понимать. Ни справа, ни слева. Только и слышу от него: вы семьдесят лет рулили, теперь дайте и нам порулить… Автолюбитель хренов, все бы ему рулить! Знаешь, что он мне утром заявил? Гуторит, подлюга, раз уж так все получилось, раз судьба мне такая в чужом теле остаток жизни провести, я намереваюсь фракцию правых сил организовать. Только мне фракционности в своей голове не хватало! Боюсь, Ваня, подведет он меня под монастырь! – Ладно, – сказал Жухрай. – Не забудь, трубку к правому уху надо приложить. Сам же обратился к нетерпеливо ждущему Брюсову. «Видишь, браток, какая каша завернулась! – озабоченно вздохнул он. – Говорил я тебе, что не полностью мы в этом теле засели! Предчувствия меня не обманули. Ты уж попробуй убедить свою половину, что нельзя нам друг от друга отрываться. Сам знаешь, раздвоение личности штука опасная, глазом моргнуть не успеешь, как в задницу серу и аминазин колоть начнут! Жалко мужиков, обоих в одном теле в психушку загонят!» Валерий Яковлевич согласился. Он приложил трубку к правому уху тела и негромко сказал: – Алло? Валерий Яковлевич, ты меня слышишь? – Губернатор Брюсов на проводе, – знакомым и вместе с тем каким‑то чужим голосом отозвалась трубка. – С кем имею честь говорить? Кто это? – – Кто‑кто, – усмехнулся Валерий Яковлевич. – Конь в пальто. Брюсов на проводе, вторая твоя половина! – Это провокация! – немедленно заявил собеседник. |
