— Как насчет осмотра окрестностей? — услышала она Джимми, обращавшегося к герцогу.

— Завтра, — ответил герцог. — Зачем спешить? Я собираюсь остаться тут на несколько дней, и, если вы захотите отведать здешнюю кухню, мы можем отужинать как-нибудь вечером в «Зимнем дворце».

— Это было бы замечательно! — воскликнула Эми. — Я просмотрела список гостей, и, хотя они еще не прибыли, я знаю довольно многих, кто остановится здесь на этой неделе.

— Тогда мы, конечно, должны будем пригласить их к нам на яхту, — сказал герцог. — Я не хотел бы, чтобы вы заскучали в своей собственной компании или в моем обществе.

— Разве такое возможно? — нежно спросила Лили.

Взгляд, который она обратила на герцога, говорил ему, что она не представляет себе, что в его обществе можно когда-либо соскучиться.

Стало прохладнее, тени сгущались и вытягивались, и они собрались возвращаться на яхту.

Когда все уселись в шлюпку, которая должна была доставить их к яхте, где стюарды ожидали, чтобы помочь им подняться на борт, герцог неожиданно сказал:

— Отправляйтесь. Я скоро последую за вами. Хочу немного поразмяться.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — машинально спросил Гарри.

— Нет, Гарри. Оставайся в компании за меня.

Он быстро отошел от них, прежде чем Лили успела что-либо сказать, и она нахмурилась при мысли, что он останется один и без нее.

Но затем она подумала, что не очень-то хочется ходить по пыли, да и несмотря на наступившую прохладу, ее утомляло любое движение.

Она понимала, что герцогу необходима разминка. Он каждое утро совершал заплывы от яхты, пока они плыли вверх по Нилу, и, несмотря на то что друзья поддразнивали и пугали его нападением крокодилов, он продолжал нырять в воду с кормы.

Ежедневно он бодро играл также в бадминтон с Гарри и Джимми. Иногда, если удавалось уговорить Чарльза, они играли вчетвером.

«Это пойдет ему на пользу, — успокаивала себя Лили, — а возвратившись, он найдет меня еще более пленительной!»

Как только они вернулись на яхту, она отправилась в свою каюту переодеваться в прозрачное платье, подчеркивающее каждую линию ее совершенной фигуры.

Она не присоединилась к гостям герцога, а прошла к нему в каюту и легла на софу в ожидании его возвращения.

Он предполагал, что, дождавшись вечера, сможет избежать встречи с множеством туристов, приходивших сюда из отеля, и действительно, приближаясь к храму, он с облегчением заметил, что там никого нет.

У массивных пилонов стояли шесть колоссальных, хорошо сохранившихся статуй Рамзеса II.

Он вошел через врата в огромный Зал Рамзеса II, окруженный двойными рядами массивных колонн, и, проходя между этими возвышающимися над ним столбами, герцог ощущал, что он не вступает в прошлое, а как будто никогда и не покидал его.

Перед собой он увидел внушительную колоннаду с капителями в виде «раскрытого цветка» папируса, которая, как было написано в книгах, вела в другой огромный двор.

Несколько минут герцог впитывал атмосферу царившего вокруг великолепия, как бы прислушиваясь к самому себе и воспринимая все не только визуально, но и каким-то подспудным чутьем.

Он двинулся дальше, тихо ступая по мягкому песку туда, где тени казались контрастно черными по сравнению с белыми колоннами.

Встав в узком проходе между колоннами и посмотрев в сторону реки, он увидел профиль женщины.

В какой-то момент, поглощенный собственными мыслями, он не сразу сориентировался, живая она или выгравирована на одной из колонн.

Он понял лишь, что ее прямой нос и слегка заостренный подбородок были частью Египта и тем, что он искал здесь.