Угольно-черная кожа Гаитянина покрылась потом.

— Его отец был дантистом. Он тоже хотел стать дантистом, но мы видим, кем он стал, — Рамон немного помолчал и, посмотрев на меня, продолжил: — Вот как действуют такие люди, как Эскобар и Прима. Понимаете? Они получают деньги, а потом… Человеческая жизнь ничего для них не значит. Именно по этой причине я вынужден заботиться о своей безопасности. Я пытаюсь остановить мерзавцев и прекратить убийства.

Мы довольно долго молчали.

— Так что же вам известно о Приме?

— Слышал, что он начал заниматься бизнесом самостоятельно, по более низким ценам, чем Эскобар.

— Ага, — сказал я.

Дель Рейо кивнул.

— Эскобару не понравится, если Прима станет с ним конкурировать, — заметил я.

Рамон затянулся.

— Si. Между ними уже возникли трения. Впрочем, между такими людьми всегда возникают трения. — Дым сигареты попал ему в глаза, и он прищурился. — Вы говорите, что ничего не знаете о койотах, однако задаете вопросы о Дональдо Приме. Вы утверждаете, что он плохой человек. Откуда вам это известно?

— Я видел, как вчера вечером в одиннадцать тридцать его люди вынесли тело мертвого ребенка с баржи. Какой-то старик стал возмущаться, и Прима выстрелил ему в голову.

Рамон дель Рейо не шевелился.

— Вы видели это собственными глазами?

Я кивнул.

— И у вас есть доказательства?

— Могу я положить руку в карман?

— Да.

Я показал ему фотографию, которую мы нашли у старика. Он взял ее, глубоко вздохнул, бросил сигарету и раздавил каблуком.

— Можно ее взять?

— Она потребуется полицейским для установления его личности.

Рамон дель Рейо несколько мгновений продолжал смотреть на фотографию, потом быстро засунул ее в карман.

— Я верну вам фотографию, мистер Коул. Слово чести.

Я ничего не ответил.

— Я кое-что вам расскажу, и если вы умны, то услышите то, что вам нужно. Эти мерзавцы прибыли сюда из мест, где идет война и жизнь человека ничего не стоит. Они расстреливали людей сотнями, возможно, тысячами. Фрэнк Эскобар убил многих и продолжает убивать каждый день. Прима мало чем от него отличается. — Рамон дель Рейо задумался, словно пытался подобрать слова. — Воздух, которым мы дышим, пропитан убийством. Лишение жизни потеряло свой первоначальный смысл. — Он покачал головой. — Пистолет. — Он снова покачал головой, как будто это слово было всеобъемлющим и все объясняло.

— А как насчет федералов? — спросил я.

Рамон дель Рейо сделал красноречивый жест, означающий деньги, и ничего не ответил.

— Если я хочу покончить с Дональдо Примой, как мне следует действовать?

Он посмотрел на меня спокойными карими глазами и слегка пожал плечами.

— Мне кажется, что вы задаете все эти вопросы, потому что собираетесь творить добро, но здесь вы не найдете добра, мистер Коул. Здесь нет Бога.

— Не думаю, что вы живете без Бога, мистер дель Рейо.

— Боюсь, что ответ на этот вопрос я получу только в загробной жизни.

Мы подошли к скамейке под азалиями. Рамон дель Рейо присел, и я последовал его примеру.

— Наш разговор затянулся, — продолжил Рамон.