– Никогда под настроение не лютовала?

– Я всегда максимально держу сторону студентов. Работая первый год, на зачетах я сама говорила больше студентов. Декан даже пошутил: «Так кто тут у нас сдает сессию?» У нас в ходу фраза: «На экзамене полбалла в пользу студента», скидка на волнение. Я даже иронизировать и шутить над студентами редко себе позволяю, ну уж если совсем нули или шалопаи. В оценках знаний по большей части полагаюсь на то, как молодежь проявляла себя на практических занятиях. Но только не с сегодняшними студентами, когда уровень их подготовки в вуз неуклонно стремится по нисходящей.

– Ты только над собой могла жестко посмеяться. Тебе всегда хотелось говорить людям приятные слова. Я думаю, это качество иногда мешало тебе в работе. Есть много любителей попользоваться чужой добротой. У меня такое не проходило. Я в капкан жалости не ловилась, меня только самолюбие подводило.

– Я сама питаюсь положительными эмоциями и запасаю их для других, – улыбнулась Лена. – Люблю, когда молодежь смеется, а еще больше, когда искренне радуется. Недавно иду по коридору и слышу, как девушка говорит парню: «Всю ночь перед экзаменом не могла заснуть». А он ей в ответ: «А я на экзамене не могу уснуть». И рассмеялись. Молодые! И у меня настроение приподнялось.

– Кто-то из преподавателей учил нас: «Уметь посмеяться над собой, значит, уметь перешагнуть через свои амбиции и комплексы».

– Хороший совет. Еще я не любила (мало кто любит) преподавать на факультетах, где физика и математика не основные предметы. Стоишь у доски, выкладываешься, а они за твоей спиной шушукаются о чем-то своем, более им интересном. Если предмет для них не главный, для меня это не повод халтурить. Я, борясь с обидой, все равно терпеливо пытаюсь донести им материал, пусть даже в упрощенном варианте. Стараюсь привить интерес к науке, хоть немного расширить и углубить их знания, а они не ценят. И я не получаю морального удовлетворения. Это очень неприятно и тяжело. Кажется, что студенты сквозь меня смотрят. Я по возможности избегаю работать на «неестественных» факультетах. Моя молодая напарница в истерике вылетала с таких занятий и грозилась больше не переступать их порога.

– Помнишь шутку Ландау? «Науки делятся на естественные, неестественные и противоестественные», – вклинилась Инна.

– Как-то встретила бывшего студента из того злополучного курса. Остановился, лицо заалевшее опустил. Сказал: «Буду откровенным. Мучаюсь я с плохим знанием физики, а помочь некому. В деревне работаю. На предприятии я единственный дипломированный специалист. Простите, что не слушал вас. Теперь вот сыну внушаю, нагоняй устраиваю, чтобы осмотрительнее был, ошибок моих не повторял». Я посочувствовала ему. Мол, если бы в школе на выпускных экзаменах физику сдавал, было бы легче. Но он молодец, на себя всю вину взял. Мол, глупым был, пока жареный петух не клюнул.

– И ты сразу размякла, рассопливилась.

– Да, предложила свою помощь в случае серьезных затруднений.

– Приезжал?

– Да. Дважды. Помогла.

– Ты совсем как Анька. Та всё трындит, мол, когда помогаю другим, чувствую себя нужной и полноценной.

– А что я вижу в последнее время? На всю группу два-три юноши владеют обычным бытовым инструментом. Остальные, кроме шариковой ручки и книги, ничего в руках не держали. И насчет спорта у них глухо. Режиссер Станислав Говорухин еще на съемке фильма «Вертикаль» говорил, что «женщины в дублерах не нуждались, сами по горам лазили, упирались, чего не скажешь о мужчинах». А теперь мы имеем массовый мужской инфантилизм. И в учебе не блещут.

Как-то сравнила фото нашего курса с недавним снимком студентов.