– Разбавленную вином. Я до сих пор не в восторге от крепких спиртных напитков.

– А тогда торопливо, одним глотком запила водку… водкой. Старая студенческая шутка. Тест на стойкость. Видуха у тебя была что надо! Ты сделалась в тот вечер на редкость веселой и говорливой. Напялила на голову чалму-полотенце и во все горло распевала: «Разрисован, как картинка, я в японских ботинках!»

– Серьезный получила урок. Хорошо, что догадалась устроить искусственное освобождение желудка, иначе со мной было бы то же самое, что на следующее утро я видела в умывалке и туалете. Я была противна себе, своему чистому нутру. В тот день я поняла, как приятно легкое опьянение от одной-двух рюмок вина и как гадко бывает от перебора. За всю жизнь у меня ни разу не возникло желания надраться. Не понимаю пьющих людей. Зачем делать себе плохо? Можно упрямиться только себе на пользу, но никак не во вред. И курящих не уважаю, отношусь с предубеждением. Раз человек намеренно травит себя, значит, не умный, а если он не в состоянии бросить дурную привычку – значит, слабый.

– А как ты на первом курсе вполне искренне брякнула преподавателю физкультуры: «У нас в деревне спортом только бездельники занимались, остальные работали». Огорошила беднягу! Он так растерялся, что не смог послать тебе встречный удар. Но я думаю, ты и его сумела бы отбить.

– А какие были прекрасные субботние вечера в пятидесятой комнате, у старшекурсниц! Слушали классическую музыку. Патефон не замолкал до ночи, – радостно улыбнулась Лена.

– Влюблялись! А теперь сердце замирает или ускоренно бьется только от болезни. Пропала в нас романтическая приподнятость, постарели душой.

– В кино ходили всей компанией. Помню, плакали над героем, сознательно ушедшим из жизни, потому что не нашел он на земле то, что ему было близко и понятно. Верили в любовь. Слезы умиления вызывали индийские фильмы. Они распаляли наше воображение. Глупые были, сентиментальные.

– Я до сих пор верю в героические поступки.

– Потому что сама способна их совершать.

– А когда грустили, ходили в сорок пятую, где девчонки сбрасывались по полтиннику. Вино, сигареты, интересные беседы. На третий раз ты отказалась. Тебе в след закричали, мол, полтинника пожалела. Ты на стол бросила мелочь и ушла, и меня насильно утащила с собой в читалку. А те, оставшиеся, так и вылетели с первого курса. Жалко, хорошие были девчонки, характера им не хватило. В общежитии выживали сильнейшие. Каждому приходит время платить по счетам. Иногда непомерно дорого, – горько вздохнула Инна.

– Грустная «экспедиция» в прошлое… Помню, иду из столовой. На мне ребячья рубашка, брюки, самостоятельно сшитые из старого пальто матери. Смотрю, молодежь в снежки играет. Конечно, бегом к ним. И давай всех валять в снег. Как дикая игривая пантера накидывалась и на одиночек, и на парочки. Весело! Чувствую, тихо отчего-то стало. Оглянулась, никого нет. Разбежались. Стою, руки в боки, довольная собой. И вдруг стыдно стало. Развлеклась, черт возьми. Вот дуреха! Я же парней перед их девчонками опозорила. Они же городские. Что с них взять?

– Вечерами после занятий организм по привычке требовал физической работы, но ее не было, так ты в сквере по деревьям лазила.

– На ветках раскачивалась. Счастье – выше некуда! Раздувалась и сияла от удовольствия как начищенный к празднику самовар. Чувствовала, как по всему телу гуляет здоровье. Настроение на все сто! Птицей взмыла бы в небо… Силушку деревенскую девать было некуда. Да и мозги прочищать умела только физической работой. Сижу на ветке, ору во все горло: «Раскинулось море широко». Люди идут, посмеиваются. А мне хоть бы что! Группа студентов остановилась. Спрашивают: «Что, новый вид спорта придумала, как обезьяна скакать с дерева на дерево?» А я весело отвечаю: «Ага! Мышцы требуют нагрузки, мозги разгрузки».